- Пришла госпожа Элоиза и всё расставила по местам, - усмехнулся отец Варфоломей.

- Кофе? Коньяк? – спросил Лодовико.

- Кофе, - кивнула она.

А совещание продолжалось.

- Ладно, ходили вы три дня и ничего не поняли, - сурово обратился Варфоломей к Гвидо и, видимо, компании. – Толк-то был? Что вообще заметили? На что обратили внимание?

- А что – картины красивые, охрана хорошая, - пожал плечами молодой человек, имени которого Элоиза не знала. – Камеры, смотрители, все дела.

- А ты, Джованни, задание чем слушал – ухом или другим местом? – ласково поинтересовался Варфоломей. – Тебя просили охрану рассматривать или смотрителей?

- Ну как, надо ж было выяснить, нет ли где чего странного, так ведь нет! – вскинулся названный Джованни.

- И вы, остальные, согласны? – Варфоломей оглядел Эмилио и Гвидо.

- Да, - кивнул Эмилио.

А Гвидо только согласно промычал, он вообще смотрел куда-то неизвестно куда и явно что-то держал за пазухой.

- Покажи уже, что там у тебя, - кивнул ему Себастьен.

- А, ну да, точно, надо же отцу Варфоломею показать, - Гвидо встрепенулся и вытащил из-под свитера маленького полосатого котёнка.

Котёнок, видимо, спал в тепле, и теперь жмурился от света и не понимал, что вообще происходит.

- Что это? – Гаэтано и Кьяра с разных сторон подались и уставились на зверя.

- Погладить можно? – добавила Кьяра.

- Откуда животное? – строго спросил Варфоломей.

- Оттуда, из Флоренции. Он сам к нам прибился! – Гвидо позволил Кьяре гладить котёнка, но крепко держал его в руках. – На него напала ворона, здоровущая, раза в три его крупнее, а он не сбежал, а заехал ей в глаз когтем, и ещё перо выдрал! Я ворону прогнал, и не бросать же его потом было!

- Твоя школа, - усмехнулся на Варфоломея Лодовико и глотнул коньяку.

- И вы его, значит, взяли с собой. Чем кормили? – продолжал допрос Варфоломей.

- Молока купили. Он ещё ест ветчину и сыр! И салями из пиццы. И маслины, он любит маслины!

- Ты бы с голоду тоже полюбил маслины, - проворчал Варфоломей, взял котёнка и внимательно его осмотрел.

- Мы назвали его Ферро, у него когти – как бритвы! – сообщил довольный Гвидо.

- Ну ты даёшь, - покачал головой Гаэтано.

- А что, у его высокопреосвященства кот есть, у шефа Лодовико – даже два, а я чем хуже? – вскинулся Гвидо. – Это будет боевой кот службы безопасности! – и вдруг что-то сообразил, повернулся к Варфоломею. - Отче, а его врачу кошачьему надо показывать?

- Надо, надо. И блох вывести, пока на тебя не перекинулись. Телефон дам, завтра позвонишь, договоришься. И капли от блох, - Варфоломей погладил котенка и вернул хозяину. – Идите с глаз моих! А остальных сейчас послушаем.

Остальными оказались Кьяра и Франческа с Октавио.

Кьяра подробно и внятно рассказала, где была и что видела.

- Вот честно, никогда не получала от музеев столько удовольствия, - добавила она в конце. – В следующий отпуск ещё куда-нибудь съезжу.

- Ты можешь начать с местных, они не хуже, - проворчал Варфоломей. – Скажешь, что тебя интересует, я договорюсь.

- Ой, правда? – обрадовалась она. – Я с удовольствием!

И тут же спряталась за чашку с чаем.

- А странное, непонятное, привлекающее внимание? – спросил Лодовико. – Не связанное с твоим удовольствием от экспонатов.

Кьяра задумалась на минутку.

- Наверное, есть один момент. На вилле Донати мне не повезло попасть на экскурсию, как вот им, - она кивнула на Франческу и Октавио. – И я просто ходила, читала путеводитель и всё смотрела. И случайно слышала разговор смотрителей. Дама поучала мужчину – мол, не лезь и руками за картины не хватайся, а то хуже будет. Мужчина не верил – с чего это ему хуже будет, кто увидит-то. А дама возьми и скажи – даже если и не увидит никто. Те, кто не уважает экспонаты, плохо кончают – в один прекрасный день они пропадают, и их никто не может найти. Мужчина только усмехнулся – пусть она ерунды не говорит, никто не пропадает. А дама эта прямо зашипела – пропадают, ещё как, и сотрудники, и не только, и он пусть не верит, если не хочет, но она предупредила. И всё. Я стояла за тонкой перегородкой, они меня не видели и не слышали. И дама вообще тут же ушла. Когда я из-за перегородки вышла, её в зале не было. А мужчина сидел и в книгу смотрел, на меня вообще не обратил внимания.