- А это словами не передашь, - покачала головой Кьяра. – Просто смотришь, и понимаешь – вот оно.

- Ты же тоже вряд ли сможешь рассказать о нашем приключении, - глянула на него Франческа.

Похоже, она вчера замёрзла больше, чем следовало – всё утро хлюпала носом.

- А что за приключение? – тут же встряла Кьяра.

- Ну почему, как раз смогу. Не знаю только, надо ли рассказывать сейчас, или уже сразу дону Лодовико, - усмехнулся Октавио.

- Расскажи, расскажи. А я уже тебя сориентирую – кому ещё рассказать, - ответила Кьяра.

- Ну, один из охранников виллы Донати за некоторую мзду пускает посетителей ночью в парк.

- И вы потащились ночью в парк? – не поверила Кьяра.

- Знаешь, мы попали в настоящий квест, - у Франчески даже глаза засверкали от воспоминания. – Ночь, фантастическая подсветка, статуи, фонтаны, а потом лабиринт! И знаешь, там кто-то ходил разом с нами, по тому лабиринту! А потом мы вышли к статуе одной из владелиц виллы, Гортензии Донати, и я уверена, что именно она подсказала нам выход, вот что хочешь думай.

- Ты о чём вообще? – вытаращилась на неё Кьяра.

- О чуде. О настоящем чуде. И помнишь, - она аккуратно взяла Октавио за локоть, - тот охранник сам сказал, что это госпожа Гортензия там ходит.

- А сомнений на его лице ты, конечно, не увидела, - покачал головой Октавио.

Кьяра осмотрела их обоих хорошенько, потрогала Франческе лоб.

- Я уверена, что эту историю нужно рассказать дону Лодовико. И отцу Варфоломею, думаю, тоже будет интересно послушать. Франческа, ты счастливица, тебе всё время что-то этакое выпадает – то часы, то теперь статуя…

Октавио промолчал. Он искренне считал счастливым себя, потому что ему каким-то чудом выпала Франческа. И в том саду ночью без неё было бы и вполовину не так интересно, он бы просто сбежал сразу, да и всё, и не дошёл ни до какой статуи. Да и вообще без неё всё было бы не так.

* * *

Элоиза вышла от косметолога, села в машину и проверила телефон. Три звонка от Себастьена и сообщение: «Как найдётесь – приходите в «сигму», здесь интересно». Написано полчаса назад.

Хорошо, в «сигму» - так в «сигму».

Оказывается, в «сигме» принимали доклады вернувшейся из Флоренции молодёжи. Кроме Себастьена, Лодовико, отца Варфоломея и Гаэтано, на диване сидели Гвидо, памятный по весенней истории с художницей Эммой Эмилио, ещё один молодой человек, имени которого Элоиза не знала, а ещё – Кьяра и Октавио с Франческой. Франческа выглядела глубоко простывшей – красные глаза, красный нос, и всё время чихает. Почему её до сих пор никто не отправил к врачам?

Себастьен поднялся и улыбнулся, Гаэтано подскочил и освободил Элоизе кресло рядом с Себастьеном, она кивнула, но сначала подошла как раз к Франческе и бесцеремонно потрогала той лоб.

- Госпожа Виньоле, вам не кажется, что вы нездоровы?

- Пройдёт, завтра всё будет в порядке, - пробормотала Франческа, по обыкновению опустив взгляд.

- Пройдёт, если лечить. Чай с имбирём и лимоном?

- Сейчас сделаем, - оживился Октавио. – На кухне должно быть и то, и другое.

- И ещё мёд, - пискнула Кьяра.

- И плед, - Гаэтано исчез в приёмной и вернулся с пледом.

Через пять минут Франческа была упакована в плед, перед ней стояла большая чашка чаю с лимоном и имбирём и вазочка с мёдом.

- И завтра сначала к врачу, и только если вдруг разрешат – то потом в офис, понятно? – спросила Элоиза как можно строже.

- Да это я дурак, - покаянно проговорил Октавио. – Нужно было под горячий душ её засунуть, что ли, а я не догадался.

- Я тоже не догадалась, - хрипло проговорила Франческа. – Ничего страшного, это просто простуда. Пройдёт.