- Тогда странно, что вы поладили, - она невесело усмехнулась и показала рукой: - Видите старый мост? Рядом с новым?

Через реку, примерно шагах в пятидесяти, действительно, стояли два моста. Ну, как стояли? От нового моста ещё только-только были проложены две жерди по сваям, а от старого остались несколько обугленных столбов.

Так как Маргарет молчала, предлагая, судя по всему, разгадать эту загадку, Морис предположил:

- В старый мост попала молния?

- Нет, - ответила она. – Его сжёг мой отец. И поэтому сейчас я вынуждена платить плотникам и каменщикам, чтобы они построили новый мост. Строительство затянется на месяц. Потому что каменщики и плотники у нас теперь на вес золота. Мужчин не хватает, а работа трудная. И обойдётся мне эта работа в три раза дороже, чем обошлась бы до войны.

- Не понял, - Морис и правда ничего не понял. – Зачем граф спалил мост?

- Моя мать упала с этого моста, - пояснила Маргарет. – И утонула. Когда её нашли, мой отец сам, лично, сжёг мост. И никто не смог его остановить.

- Простите, я не знал, - ответил Морис, потирая подбородок, но вспомнил, как леди высмеяла его за эту привычку, и сразу опустил руку.

- За это вам извиняться не нужно, - ответила девушка, сбегая по отлогому берегу. – Это не ваша вина.

Морис набросил лошадиные поводья на ближайшее деревце, закрутил узел и спустился к воде следом за Маргарет. Она стояла у самого основания нового моста и внимательно рассматривала сделанную работу.

- Осталось набить поперечные доски, - объяснила она Морису, - и укрепить их. Хорошо, что вы привезли золото. Теперь дело пойдёт быстрее. Возможно, закончим стройку к моей свадьбе.

Упоминание о свадьбе заставило Мориса покривиться, а девушка продолжала:

- Папа был бы в ярости, если бы узнал, что я снова строю мост. Но как бы ни были печальны события, связанные с этим мостом, а та сторона луга нам необходима. Овец всё больше, мне надо расширять пастбище. Тем более, для папы сейчас это не имеет никакого значения.

Морис украдкой посмотрел на неё. Лицо леди Маргарет сейчас не выражало никаких чувств – ни горечи, ни печали. Она смотрела на воду, которая шумно ударялась о сваи, и думала о чём-то своём.

- Как… как это произошло? – спросил он. – Несчастный случай, я имею в виду. Кажется, речка не очень глубокая…

- Мама пошла искать фиалки на тот берег, - сказала Маргарет безучастно, продолжая смотреть на реку. – Отец простудился, она хотела сварить для него фиалковый сироп. Звала меня с собой, а я не захотела идти. Убежала с Арной и Эдвардом. Тогда как раз приехал бродячий балаганчик. Мы смотрели представление. Ведь представление – это интереснее, чем бродить по траве, высматривая цветочки. Поэтому мама пошла одна. Наверное, оступилась на мосту, упала. А там ударилась о сваю головой, течение ведь быстрое. Если бы я была с мамой, возможно, она не погибла бы. Знаете, - она порывисто повернулась к Морису, - я никому об этом не рассказывала. Даже отцу. Даже на исповеди не говорила. Мне стыдно, и горько. А теперь вдвойне горше. Потому что папа умер и так и не узнал, что не мост был виноват в маминой смерти.

- Эй, что за бредни, - сказал Морис торопливо, потому что леди уже захлюпала носом. – Ничего вы не виноваты. Не надо винить себя за то, что было волей небес. И ваш отец сказал бы вам то же самое.

Она подняла на него глаза, в которых стояли непролитые слёзы, и посмотрела с такой надеждой, что Морис призвал на помощь всё своё несуществующее красноречие:

- Знаете, как он вас любил? Всё время о вас вспоминал. И на каждом привале писал письма. Только я не уверен, что вы их получали. С почтой у нас всегда были проблемы…