— Ничего я не качаю, — возмущаюсь я, сажусь, чтобы надеть батальоны. — Просто желаю вам удачи.

— Удачи? Я собрался потрахаться, к чему мне удача?

— Ну, знаете, в вашем возрасте всякое бывает. А вдруг не встанет?

Хочу двинуть к двери, но он меня удерживает, к себе поворачивает.

— А тебе бы очень хотелось, чтобы у меня вставал только на тебя?

Он прижимается так близко, так давит внизу живота чем-то большим и твердым, что у меня горло перехватывает, и я, как рыба, воздух ловлю ртом. Хочу отвернуться, но он не дает. Поднимает руку и за подбородок держит.

Ну, где там Кристина? Сколько можно лаяться?

— Отвечай.

— Ничего я не хочу. Я вообще замуж, может, скоро выйду, и работоспособность вашего полового органа последнее, что должно меня интересовать.

— Точно, — теперь он меня чуть толкает. — Замуж. За Мишеньку. Кстати, где он? Почему ты не с ним на свидании?

— Он занят. Мы встретимся завтра.

— Ну, понятно. Трахает какую-то телку.

— Не все же такие, как вы!

— Все, малыш. Мужики либо трахают телок, если им позволяет внешность и деньги, или мечтают трахать. А есть те, кто женятся на тех, кого хотят трахать. Вот это твой вариант.

— Да пошли вы.

— Повторяешься, — слышу уже за дверью, хлопая ею. Спускаюсь на первый этаж, обнимая себя за плечи. Зря я поехала. Зря напросилась.

Может, домой махнуть?

Но не успеваю сформировать мысль или заказать такси. Взбешенный дьяволенок по имени Кристина уже спустилась ко мне и возмущенно сопела рядом. Мы с ней так давно вместе, что нам не требуется даже говорить. Молчание с ней тоже прекрасно. Пока я занималась гимнастикой, она училась, не покладая рук, и боролась с жестокостью подростков. Я пыталась привить в ней интерес к тренировкам, но она отказалась. Сказала, что в таком виде она видит к себе истинное отношение, видит людей насквозь.

— Ну, и где это такси?

— Вон оно! — указывает она рукой, и мы бежим в сторону синей машины. Прыгаем на заднее, но не успеваем отъехать, как открывается передняя дверь. В машину садится Матвей, и моя челюсть, кажется, никогда не поднимется с пола.

— Что, все-таки, барахлит приборчик? — не могу сдержаться я.

— А вы ничего не попутали?

— Ничего. Мой приборчик в порядке, но тебя должен волновать приборчик твоего Миши. Так что едем к нему.

— Какому Миши? — повернулась ко мне Крис, а я поджала губы. Она его терпеть не может, и я ей еще не говорила. — Только не говори, что ты решила его сделать жертвой планов твоей матери.

— Давай мы это потом обсудим.

— Вот ты коза, и даже не сказала мне!

— Ты готовилась к своему конкурсу. Было не до того. Мы вообще-то в клуб, потанцевать хотели. В клубе.

— Ну, а где, по-твоему, проводит время охреневший мажор в такое время? Тоже в клубе.

— А вы, прямо, в курсе. Отголоски прошлого?

— В моей жизни ничего не поменялось. Кроме того, что теперь я провожу время в клубе не как гость, а как хозяин.

Наверное, он сказал это с какой-то целью. Ясно же, чтобы впечатлить. Наверное, у такого мужчины много денег, и для него лечение сестры — это как поездка на такси. Раз плюнуть. Только вот я не попрошу у него ни копейки. Так что пусть хвастается, сколько хочет.

— Просто скажите мне, что вы задумали?

— Да, почему с матерью не остались? Я что, зря спешила?

— Все с твоей матерью будет хорошо, я ей куплю вибратор, чтобы не страдала.

Крис прыскает со смеху, а я бью этого истукана в плечо и снова спрашиваю.

— Что вы задумали?

— Хочу дать тебе первый урок, чтобы мечта твоя о замужестве стала ближе.

— Не терпится отдать меня другому? — не могу не спросить, хотя и зря. Но он поворачивается, сморит на меня зло, напряженно.