Потом была знаменитая балканская форель, но под французским соусом. Осторожничая с косточками, заслушали доклад сухонького господина с длинным крючковатым носом. Одобрили его предложения по дальнейшему сексуальному образованию в младших классах и свободной любви в старших.
Пили, кто что хотел: шампанское, коньяк, ликер, ракию, красное, белое, пиво с водкой. Неудивительно, что к концу ужина все неплохо набрались.
– Прошу в курительную! – позвал Марк. – Туда же подать кофе!
В зале с диванчиками и креслами стояли турецкие кальяны, на столах – кубинские сигары, чашки с белым порошком. Через десять минут дым стоял коромыслом.
Президент и его четыре четверти куда-то испарились. Оставшиеся разбились на группки: что-то серьезно обсуждали, над чем-то заразительно смеялись. Только Стефан был напряжен. Достаточно осторожный в новой обстановке, он ограничивал себя в горячительном и совсем не притрагивался к белому порошку. Старался больше смотреть, слушать. Но и его пытались втянуть в разговор. С одной стороны напирала министресса обороны:
– Не думай, у меня есть грудь. Это из-за чертова кителя не видно. Вот, потрогай!
– Я вам верю!
С другой – молодой чиновник, отвечающий за балканские телекоммуникации, моргал невероятно длинными ресницами:
– Вы уже были на улице Новой демократии? Днем? Пойдемте прогуляемся вечерком, получите огромное удовольствие… Нет, лучше сразу поедем ко мне! У меня в горах шикарный особняк! Там мы сможем обсудить…
Его прервал Марк, объявивший:
– Господа, а теперь увеселительная часть! Прошу спуститься в наш мягкий атриум…
Все потянулись через дверь, у которой с одной стороны стоял обнаженный юноша с голубыми волосами, а с другой – обнаженная же девушка с розовыми. Кто-то брал из их рук золотые маски, кто-то отмахивался:
– Не нужно!
Стефан извинился перед собирающимися что-то сказать собеседниками:
– Коллеги, я на минуточку оставлю вас!..
У него не было плана, как вести себя дальше в этом клубе. Поэтому просто сбежал. Его выпустили, как и впустили, беспрепятственно.
На улице было темно и тихо. Стефан, задумавшись и слегка покачиваясь от принятого на грудь, не спеша пересек пустую площадь, свернул на свою улицу. Услышал догоняющие шаги за спиной, но не обернулся:
– Да, Боян, идем отдыхать!
Шаги были все ближе и ближе. Усмехнулся:
– Да не беспокойся ты так!
Через несколько секунд услышал в ухо негромкое:
– Третьим будешь?
Стефан остановился, соображая, вслушиваясь в то, что ему тихонько пели на английском с балканским, но не Бояна, акцентом:
– «Три журналиста пошли коверкать Слово. Один из них разбился. Другой подавился, а третий…»
В гостях у доктора Фаустаса
Неожиданно человек отпрянул и бросился куда-то в сторону. Стефан развернулся и никого позади себя не увидел. Но к нему со всех ног бежал Боян. Вот он уже рядом, схватил за плечи:
– С вами все в порядке?
Стефан ощупал себя:
– Вроде бы да…
Боян тяжело дышал:
– Извините, недосмотрел, – стал оглядываться по сторонам. – Я вроде местный, но не заметил, откуда он выскочил.
– И куда скрылся…
Боян, продолжая крутить головой, повторил:
– И куда скрылся… Непонятно.
Стефан почему-то был совершенно спокоен. Зевнул:
– Не беспокойся, я не сообщу Марку. Всякое бывает.
– Спасибо! Но теперь буду ходить за вами совсем по пятам…
Утром Стефан сразу вспомнил пропетое ему: «Три журналиста пошли коверкать Слово. Один из них разбился. Другой подавился, а третий…» Вспомнил и то, что говорили соседи: «До вас в этой квартире тоже пишущий человек жил. Он все время был с ручкой, тетрадкой и ноутбуком. Все писал что-то то на балконе, то во дворе. Ну, и в квартире наверняка…» Куда делся этот человек, который, похоже, занимался тем же, что сейчас должен делать Стефан? Спросить об этом Марка? Ответит?