– Всем наша Меридит хороша. И еду придумывает, и всем помогает, – пробурчала злобно Бетани, завистливая вздорная тётка, что зыркала на меня каждый раз так, будто я ей в суп плюнула.

– Что с того? – Обернулась к ней Грэйс, уперев руки в бока, – тем и живём, сегодня мне помогли, а завтра я, чем смогу. Ты бы поменьше зубоскалила, и к тебе люди лучше будут относиться.

– Видела я это хорошее отношение, – прошипела Бетани, – вон и Мерид седеть уже начала от доброты своей.

– Брось, – отмахнулась Грэйс, – в её-то годы, мукой волосы припорошило и только.

Я не предала словам Бетани значения, занявшись своими делами и мечтая, как получу первый наш с братом патент. Но вечером, дожидаясь Генри с работы, вытащила зеркало, поставила свечу поближе и вгляделась в отражение. А ведь она права, на голове тут и там виднелись седые пряди. Присмотрелась к лицу и ахнула: между бровей, от крыльев носа шли едва заметные морщинки. А они мне точно не по возрасту, и на усталость не спишешь. Что это творится? Неужели срок мой в этом мире будет недолгим?

Расстроенная, села на кровать. Зачем тогда столько трудов? Может бросить всё, уехать на побережье и закончить свои дни под пальмой, питаясь бананами. Интересно, они здесь растут?

Я не утрировала. По сравнению с первым днём моё лицо постарело лет на пять. На память тоже не жаловалась. Вот так поворот. Эх, а я уж размечталась о великих свершениях. Ладно, надо сказать спасибо судьбе, что снова, хоть и на краткий миг, позволила мне пережить молодые годы. Увидеть другой мир, надеюсь, его судьба будет лучше, чем у нашего.

Так и застал меня Генри, сидящей в потёмках на кровати.

– Меридит? Ты чего здесь?

Загрустив, даже про ужин не вспомнила.

– Прости, – утёрла я украдкой навернувшиеся слезинки, – сейчас покормлю тебя.

– С тобой всё в порядке? Мистер Джон отказался отпустить тебя? Хочешь, я сам к нему схожу.

– Нет, он мне даже дал дополнительный выходной.

– Но ты грустишь… Отчего?

– Пустяки. Вспомнила свою прежнюю жизнь, и на душе стало как-то тоскливо. Не обращай внимания. Обычные женские заморочки. Лучше расскажи, как прошёл твой день.

Пока Генри ждал ужин, мы поболтали о всяких пустяках.

– Вот что, – я отодвинула тарелку, – завтра же иду к главе города, вернее, к его секретарю. Ты проводишь меня с утра?

– Конечно. Зайдём, только, предупредим мистера Харпера.

– Сколько денег с продаж дрожек у тебя есть?

– Около пяти долларов.

– Расскажи мне сейчас, пожалуйста, о ценах. Особенно на металл, дерево, гвозди и прочее. Я ведь совершенно не ориентируюсь в этом.

Дождалась, пока брат допьёт свой кофе, вооружилась листиком и карандашом и принялась прилежно записывать всё на бумагу.

– Ага, так выходит, мы с тобой неплохо зарабатываем? – Прикинула я доходы и расходы.

– Ещё бы, – усмехнулся Генри, – потому и живём получше многих.

– Скажем так, условия тут похуже, чем были у меня раньше. Но вполне сносно.

– У вас там, поди, по дворцу у каждого, – мечтательно произнёс брат, – хоть бы одним глазком взглянуть.

– Держи карман шире. Такие же маленькие квартирки, не у всех, конечно. Как и везде, есть богатые, есть бедные. Многие так же в однушках ютятся, ещё ипотеку полжизни за неё платят.

– Что это такое?

Я объяснила систему наших банковских займов, и Генри присвистнул:

– За одну комнатушку и ползарплаты отдавать?! Ну и хапуги! Жулики эти банкиры, точно тебе говорю. Хоть в нашем мире, хоть в вашем. А ты как купила? Тоже полжизни платила?

– Нет, мне повезло, государство бесплатно выделило.

– Ого! А так бывает?

Пришлось ему ещё и рассказывать о великой державе, след которой ныне давно канул в Лету.