– То есть ты всё-таки убьёшь меня и Рэя? Ведь мы почти догадались, кто ты.

Ещё один смешок.

– Кто из нас двоих в итоге тебя убьёт – это отдельный вопрос. Возможно, ответ тебя удивит.

Я вздохнула. К моему большому сожалению, отец был прав. Если я твёрдо встану на сторону отца и предам Рэя и империю, мне конец. А если отец сочтёт меня помехой и угрозой, я тем более мертва. Впрочем, я с самого начала знала, что агенты имперской разведки редко доживают до старости.

Наступила тишина. Я подошла к креслу и села. Раз уж говорить с призраком, так в удобной обстановке.

– Почему на твоём мёртвом теле не нашли руну бессмертия? – спросила я. – И почему её не было видно, когда ты был жив?

– Руна проявляется лишь тогда, когда ты готов к переносу, а после переноса исчезает со старого тела навсегда. Ещё она видна, когда ты упражняешься, готовясь занять новое тело. Ты ведь держала в руках книгу с медитативными упражнениями, которую украл у меня Рэй?

– Стало быть, Рэй был прав, когда спрятал эту книгу. Секрет твоего бессмертия.

– Лишь часть моей тайны, и не самая важная. Но я желаю вернуть эту книгу. Передай Рэю, что он совершает ошибку, пряча её.

– Если Рэй вернёт её, книга попадёт к леди Алетте, – заметила я. – А ты – не она, по твоим же словам.

– Поверь, я найду способ её забрать, как и артефакт. Он тоже мне нужен.

– Артефакт из гробницы? Для чего он тебе?

Тот, кто был моим отцом, молчал, и я вдруг поняла, что мне не стоит копать дальше. Не стоит выведывать его секреты, ведь мне нужно совсем не это. Моя цель – сблизиться с отцом, а для этого нужно задавать совсем другие вопросы.

– Расскажи мне, каково это? – тихо спросила я. – Быть бессмертным? Ведь тебе одиноко, я знаю. Ты не можешь забрать никого из прошлой жизни в эту, новую. Они проходят мимо тебя на улице, а ты даже не можешь им улыбнуться.

Отец долго молчал.

– Я тебя разочарую, – наконец сказал он.

– Разочаровывай, – просто сказала я. – Я здесь, чтобы выслушать тебя, а не чтобы одобрять или осуждать.

Он тихо засмеялся:

– Кажется, я понимаю, почему Рэй взял тебя в стажёры. У тебя есть навыки, гриссёнок, и ты не забыла мои уроки. Но я и впрямь тебя разочарую, потому что я не думаю о своих прошлых семьях и друзьях. Вообще. Мне бывает забавно менять жизнь того, в чьём теле я оказался, по-новому относиться к его близким, выбирать привязанности и антипатии… но эта игра потеряла прелесть и новизну.

– Почему?

– Я скоро сойду с ума, – просто сказал отец. – Вот-вот начнётся сумрак. Он уже начинается. Несколько раз я терял целые куски памяти… месяцы, если не годы. С каждой инкарнацией что-то меняется. Лорд-хранитель Академии говорил тебе, что пытается сделать так, чтобы мы не сходили с ума после третьей руны-татуировки?

– Да, – тихо сказала я.

– Я надеюсь, ему это удастся. Мой разум набирает от татуировок всё больше веса с каждым перевоплощением. Лишь слабое эхо от каждой руны, иначе я давно бы обезумел. Но этого достаточно, чтобы начать считать дни.

– Дни? Не годы?

– Я называю каждую свою инкарнацию днём.

Я вздрогнула от этой простой фразы. Для меня моя жизнь была единственным временем, которым я располагала. Для отца же каждая жизнь была лишь очередным восходом солнца.

– Сколько раз ты уже сменил тело? – тихо спросила я.

– Неважно, гриссёнок. Важно то, что я подошёл к важному рубежу. Если я не приму решительные меры очень скоро, я начну терять себя по-настоящему. – Его лицо стало жёстким. – И я знаю, что я должен сделать.

– Что?

Он не ответил.

Я встала с кресла и медленно приблизилась к статуе. Подошла вплотную – и положила руку на тёплое стекло.