Тогда-то Файфшир и отправил меня изучать британскую атомную энергетику. Это, в свою очередь, привело меня к круглосуточной слежке за Уэлли, а слежка – к видеокассете, изображение с которой застыло сейчас на экране справа от письменного стола. За четырьмя арабами, погибшими в машине, ничего криминального не числилось, и только моя глубокая убежденность заставила Файфшира нехотя дать «добро» на весь проект. Чтобы не ударить в грязь лицом, мне надо накопать что-то по-настоящему серьезное. И вот сегодня наконец забрезжила удача. По лицу Файфшира я видел: если это и не горшок с золотом, то, по крайней мере, мы наткнулись на конец радуги.

– Сэр, почему вы уверены, что сэр Айзек еще в Англии?

– Мы опросили сотрудников паспортного контроля во всех морских портах и аэропортах Великобритании, дежуривших с момента исчезновения Квойта. Проверили все посадочные списки в аэропортах, опросили почти все команды самолетов и теплоходов. Никто его не видел. Не видели никого, даже отдаленно похожего на него. А внешность у Квойта запоминающаяся – такую фигуру не замаскируешь да и забудешь не скоро. Конечно, само по себе это еще ничего не доказывает – каждый час страну покидают сотни судов и самолетов, – но у меня есть и доклад нашей разведки из Москвы, и он подтверждает мои подозрения. В докладе говорится: в ближайший понедельник, в десять утра из Англии тайком вывезут какого-то важного человека. Рейсом Аэрофлота в Москву. Предположительно, ученого или чиновника, много знающего о наших последних научных разработках.

– Наш друг под описание подходит, – заметил я.

– Очень подходит. – Файфшир снова поднес зажигалку к сигаре, неровно обгоревшей.

– Если мы на правильном пути, сэра Айзека похитили русские. Они отвезли его на тайную телестудию, находящуюся где-то в Англии, и заставили говорить. Может быть, он не понимал, что это студия, может быть, не понимал, что его снимают. Затем они накладывают дубляж – отлично синхронизированную речь другого человека. Содержание ее мы слышали. Фоном к изображению ставят Красную площадь и отправляют кассету в Би-би-си. Все это вполне возможно… вот только не имеет никакого смысла. Скорее похоже на розыгрыш каких-нибудь безумных экологов, из тех, что протестуют против АЭС.

– Не исключено, – кивнул Файфшир, – но крайне маловероятно.

Я кивнул и закурил новую сигарету.

Достопочтенная Вайолет-Элизабет Трепп принесла нам кофе. По цвету этот благородный напиток напоминал чай из пакетика пятилетней давности, по вкусу – парафин. Файфшир подождал, пока она уйдет, и вылил кофе в горшок с фикусом на подоконнике.

– А еще удивляется, почему ни один фикус у меня дольше нескольких недель не выживает!.. Если это русские – а я не сомневаюсь, – не могу понять, зачем им Квойт. Информация о наших ядерных программах открыта, причем во многих областях атомных технологий русские подкованы даже лучше нас. Самое странное – вот эта обличительная речь. Чего русские надеются добиться, сея панику по поводу наших атомных электростанций? Хорошо, допустим, они возбудят общественное мнение, поднимется крик против ядерного оружия, снова пойдут разговоры о разоружении. Возможно, правительство отступит на несколько шагов, пойдет на какие-нибудь не слишком серьезные уступки, даже согласится пересмотреть ситуацию с ракетными базами США. Но всего этого можно достичь куда проще. Десятки членов Движения за ядерное разоружение сидят у русских на зарплате – и отрабатывают свои денежки, вопя на чем свет стоит. Русским мало?.. Все равно не понимаю.