- Будь ты… - не успела произнести до конца ведьма, как ей в лицо брызнул сгусток светлой энергии, и она захлебнулась этой силой, захрипела, обвиснув на кольцах, прибитых к стене. Ладони женщины удлинились, ногти на глазах увеличились, вытянулись, обретая характерный звериный вид, тело скукожилось, ссохлось, обнажая темную сущность…

Только под утро удалось отдохнуть, развалившись на коротком кожаном диване у себя в кабинете. Зверь, инициированный внутри ведьмы, никак не хотел умирать. Слишком долго он питался жизненными силами сельской травницы, попавшейся ему где-то на лесных тропах Семигорья и превращенной в свою рабыню.

Маркиз устало пялился в открытое окно, заставляя себя встать. Дверь без стука распахнулась.

- Ты еще здесь?

- Как видишь, - ответил Эдион Рикарду и наконец-то потянулся, перекинул ноги на пол и встал. – Остаешься за главного.

- А ты?

- А я спать. Домой.

- Изверг, - одними губами пробурчал друг, но его услышали.

- Поговори мне, - и с хищной ухмылкой указал пальцем на стол, заваленный бумагами. – На тебе отчетность.

Служебная карета тронулась и покатила по тихим улицам, увозя главного инквизитора, когда на горизонте уже пробился рассвет. Маркиз, запахнув плащ, погрузился в задумчивость. Он рассчитывал, что сможет расколоть ведьму, но сила харбаров, захватившая ее плоть и мозг, оказалась крепкой. Ванда умерла, ничего не сказав.

Ее поймали через два месяца после смерти мэтра Идора, старейшего артефактора королевства, изобретателя многих устройств. Ученый лежал на полу своей лаборатории с перекушенным горлом и обескровленный. Его тело покрывал оранжевый покров мелкой бактериальной сыпи. Яд.

Подозрение пало на его лаборантку, работающую у него. Но проверка не подтвердила версию. Королевские дознаватели не стали углубляться в суть да дело, и передали материалы инквизиции. Наличие темных флюидов было налицо.

На поимку подозреваемой ушло несколько дней, и еще несколько дней она стойко держалась в пыточной, в подземелье цитадели, так и не выдав – кто ее послал, кто помог приблизиться к артефактору, и зачем было убивать старика. Возможно, дело в его разработках. Сотрудники изъяли всю документацию мэтра и до сих пор изучали бумаги. Может быть, удастся что-то выяснить. Может быть…

3. Глава третья

Шла вторая неделя моего пребывания в доме Фионы Кастри, мачехи и опекунши. Я, как терпеливая овечка, помалкивала, разыгрывая слабость и легкую амнезию. Моргала ресничками, охала, покорно опускала взгляд. И даже при этом, каждый день удостаивалась кучи нелицеприятных эпитетов и оскорблений. Медленно и постепенно, передо мной раскрывалась история несчастной девушки. Как мои нервы это выдерживали – сама не знаю. Но на то были серьезные обстоятельства.

Во-первых: быт и уклад непонятного мне мира, куда я попала. Угораздило! За что?! Жуткий патриархат. Впрочем, если вспомнить нашу историю, то она не сильно-то и отличается от здешней. Женщина – придаток на теле мужчины, то есть, сделанная из ребра. А потому, должна почитать и боготворить его. Что у нас, что здесь – одно и тоже.

Но папенька несчастной Мари Кастри, как удалось выяснить, потихоньку расспрашивая прислугу, был человеком мягким и подневольным. Вначале, подчиняясь своей супружнице, матери Мари, а потом и мачехе девушки, которая сумела приручить незнатного, но все же, дворянина из небольшого городка на юге королевства.

Каждое утро я выслушивала лекцию о своей несостоятельности, тугодумии, лености и никчемности. Каждый день, по любому поводу, стоило мне показаться на глазах этой дамы, поедающей меня живьем. Вернее, не меня, а несчастную Мари, в чьем теле я оказалась.