Взгляд дворецкого выразил сомнения, и я поспешно вытащила из сумочки документы. Он бегло пробежал глазами по направлению из конторы, изучил метрики, свидетельство об окончании пансиона.

- Прошу, - нехотя сказал он, словно сделал мне одолжение. Непрост этот дворецкий.

Мы пересекли холл – огромный и мрачный, выложенный серым камнем, с лепниной на потолке и колоннами, и свернули в гостиную.

Хоромы олигарха – первое, что пришло в голову.

Мне предложили присесть на стул у стены. Правильно, не на удобный же диван сажать неизвестную девицу, скромно одетую, пришедшую устраиваться в штат прислуги.

- Итак, я хочу услышать о вашей жизни. Расскажите о ваших планах, увлечения.

О как! Ожидала чего угодно, но не подобного вопроса.

Я изумленно сглотнула, растерявшись. Но мне нужна эта работа!... И, смело вскинув подбородок, я заговорила. О том, что моя жизнь – не сладкий крендель, но я нахожу радость в чтении книг, в размышлениях о природе, о справедливости и вере во всемогущество Небесных покровителей, еще рассказала о преодолении трудностей, которые выпадают бедным людям, с расчетом на то, что сам дворецкий вряд ли имеет аристократические корни и добился своего положения трудом и старанием. На это я и давила. Потом заговорила о чудесах механики, и какие выгоды она сулит промышленному развитию государства. И бедным людям, в том числе. Все же, экономика ясно говорит о том, что механизация производства, рост товарооборота и прочее, прочее, удешевляет товар и улучшает качество быта… Ух, куда меня занесло!

Но сильно в дебри экономического анализа я не лезла, высказалась в общих чертах.

- А как вы относитесь к книгам? Что читаете? – спросил мужчина, заинтересованно уставившись на меня.

Я быстро вспомнила то, что успела прочесть в доме Фионы и то, что мне привозил Влад в ту деревню, где я скрывалась.

Дворецкий закивал. Выбор большой географической энциклопедии его удивил. А выбор парочки исторических справочников, прочтенных мною в доме мачехи, вызвал на лице уважение.

- Похвально, - наконец произнес он. – Видите ли, барышня. Ваша должность подразумевает доверительность и общение с госпожой Клементиной. В доме маркиза Рисби есть целители и грамотные сестры милосердия, которые ухаживают за ней. А вот общения нет.

- Как же так получилось? – непроизвольно вырвался мой вопрос.

Он понимающе кивнул.

- Леди больна. У нее обездвижены руки и ноги. Кому интересна такая подружка? – в глазах мужчины пробежала грусть. Он вздохнул. – Вы будете, скорее, ее компаньонкой, ее доверительницей, советчицей, понимаете? Будете вести беседы, читать интересные книги, рассказывать истории, желательно веселого характера.

- Понимаю, - ответила я. – В пансионе я обожала писать рассказы на темы природы и жизни животных. А еще любила пересказы трудов естествоиспытателей и путешественников.

Врала, как дышала! Но у Мариэль в метриках стоял высший балл по литературе и географии, поэтому, документ легко подтвердит мою ложь.

- Очень хорошо, - благосклонно ответил дворецкий. – Зовите меня господин Рон.

- Как скажете, господин Рон.

Он встал.

- Идемте, я вас познакомлю. И имейте в виду, испытательный срок – две недели.

Дом был огромен. Я не скажу, что размером с Эрмитаж, но не меньше дворянских домов старой Москвы. Внутренняя отделка, пожалуй, и побогаче будет. Мраморные лестницы, дизайнерская отделка стен из яшмы, или похожего на него камня, огромные коридоры, бархат на стенах, мягко заглушающий эхо, и многое-многое другое, что я, не будучи художником, не смогу достойно описать.