Прыгать?! Ну почему мне каждый раз приходится купаться в местных каналах! Вряд ли они очень чистые. Но время для размышлений подошло к концу мгновенно – Вадик лихо сиганул за борт, я, зажмурившись, прыгнула следом, ударилась о воду и забарахталась, отплевываясь и молотя руками по воде. Успела увидеть, как Антон резко вывернул руль, так что катер понесся прямо на стену канала, и неуклюже прыгнул – или, скорее, упал за борт. Катер с душераздирающим треском впечатался в старинную каменную кладку, и у него заглох мотор.

Стало очень тихо.

– Хозяин катера не обрадуется. – Вадик, кашляя от воды, плавал рядом с видом человека, которого уже ничем не удивить. – Но это было ради города! Живой трюкач важнее лодки.

Это он, похоже, о себе – я вспомнила, что у него забавная способность закрывать двери с помощью жвачки Love Is. Ими он и с Антоном делился. Жвачку надо как следует пожевать, залепить замочную скважину волшебной двери – и та исчезнет. Очаровательно.

– О, причал, – одобрил Вадик и поплыл к очередной лестнице, которая спускалась к воде. – Ювелирная парковка, Антох.

Блистательный парковщик Антон в мрачном молчании доплыл до причала первым, не помог мне выбраться и сел на замшелых камнях, держась за голову, как будто она сейчас отвалится. Я неуклюже выползла из воды, пытаясь отдышаться. Как же мокро и холодно! И сумка насквозь – надеюсь, в ней не поселился какой-нибудь речной краб.

– Как я устал. – Вадик распластался на камнях и выплюнул воду. – У меня почталлион до этого засек открытие у Львиного моста, но я далеко был, пока доехал – ерунда какая-то, ни двери, ни артефакта. Тоха, ты закрыл?

– Нет, это я. – Я вытащила из кармана артефакт, который чудом пережил нашу речную прогулку. – Вот.

– Оставь себе, – щедро сказал Вадик.

– В смысле «оставь себе»? – возмутилась я. – Раньше вы за каждый артефакт тряслись! Их же где-то у вас в Страже учитывают, изучают, людям раздают.

Антон бесцеремонно вытащил у меня из рук артефакт и спрятал себе в карман.

– Ну, то раньше, – махнул рукой Вадик. – С ума сойти, трюкачка, ты снова тут! Пригодишься, как никогда. Куда ты в тот раз-то делась?

Меня трясло от холода, но внутри потеплело. Хоть кто-то в этом городе рад меня видеть. Я выразительно глянула на Антона: он-то знал, куда я делась. Но, конечно, никому не рассказал. Небось, еще и гнусно хихикал, наслаждаясь тем, что избавился от меня.

– Ну говори, говори! – Вадик нетерпеливо пихнул коленом мое колено. – Интересно же!

– Может, потом пощебечете? – уныло спросил Антон.

Вот вредина!

– А где Белла? – спросила я, выжимая край футболки. Я не придумала, что врать о том, куда я исчезла из города в феврале. – Твоя напарница.

Вадик сразу помрачнел, и у меня сердце упало. Неужели…

– Эти сволочи ее чуть не выкинули. Отделалась сломанной ногой, но я теперь один езжу. Антон же у нас героический, взял после этого второй почталлион. Закрывает у себя в Литейном и мне помогает. В Страже даже ночных и дневных смен больше нет – людей не хватает. Я на последнем издыхании!

И тут до меня дошло.

– Перемирие нарушили?

Антон резко встал и пошел вверх по лестнице. Его замкнутость так меня взбесила, что я начала слушать Вадика с двойным усердием.

– Пф, вспомнила! – махнул рукой Вадик. – Вот на следующий день после того, как ты пропала, первую трюкачку, Зою, люди Гудвина за дверь выкинули. Марк, ее муж, чуть с ума не сошел. А потом и его выкинули. Клан совсем озверел. Круглыми сутками по городу ездят, ищут двери. Выбрасывают трюкачей, простых стражей, прохожих – всех подряд.