Но доказательства находились в кузове фургона! Окованный стальными полосами гномский сундук, внутри которого желтизной поблескивали тяжёленькие кругляшки с квадратными дырками посередине. На такие деньги можно было купить город или крупную эскадру из военных кораблей – вместе с экипажами, запасами и снаряжением на многомесячное плавание. Да что там говорить: такой золотой запас не у каждого герцогства имелся! Рем нет-нет да и ловил себя на мысли, что уже продумывает, как бы половчее использовать внезапно образовавшиеся средства для усиления влияния Арканов на Юге. Но не о том нужно мечтать! Не дай Творец, прознает кто о таком грузе – костей по тракту не соберёшь…

– Итак, у нас теперь есть деньги – пусть и гномские, и их невероятно много. Но при этом один легендарный вождь куда-то дел всё, что я подготовил для путешествия, да и сам в попутчиках образовался… Значит – план меняется! Мы будем скупать лекарственные растения на хуторах за обычные аскеронские сребреники – здесь моих средств хватит. Точнее, вести переговоры будет Габи – её пока не очень хорошо знают в герцогстве, а мы с тобой, друг мой зелёный, станем изображать свирепых охранников…

– Это мы сможем… – Сверкер пополз к заднему борту фургона, явно намереваясь снова опорожнить и без того пустой желудок.

– А потом, когда доберёмся до Турнепса – крайней южной точки аскеронских земель, – Ёррин сходит в город и поменяет денег. Гном меняет гномские деньги – нет никаких проблем, верно? – Аркан был почти уверен в том, что всё получится. – А потом вернёшься в Сверкер-Дум на дилижансе или морем и расскажешь, что с нами всё в порядке. А мы отправимся дальше.

– Хренушки, – откликнулся Ёррин. – Я с вами поеду, с тобой, монсеньёрище, и с герцогиней сердца моего!

– Э-э-э-э нет, друг мой! – возмутился Рем. – Это свадебное путешествие, смекаешь? Сва-деб-но-е! Нам тут третий не нужен!

– Нужен, – откликнулся Сверкер. – У вас тут тридцать пудов золота, как я вас с ними отпущу? Это же куча денег, соображаете? И вообще – я смотрю на вас и завидую. Вот вы женатые, а я неженатый и теперь тоже жениться хочу! Говорят, на Юге тоже есть кхазады, городские… Может, найду себе наконец подходящую девчонку! Вона как вы друг к другу льнёте! Хорошо вам.

– Хорошо! – подтвердила Габи.

– А мне – плохо. – И с тыла фургона снова раздались страшные звуки.

Деятельной натуре Буревестника претило постоянно отсиживаться на козлах, пряча лицо в капюшоне. Однако другого выхода не было: на портретах ли газетных рисовальщиков, на словах ли, а порой – и просто из-за фамильных аркановских черт лица – но в Аскероне его внешность была знакома слишком многим. Даже на таких удалённых хуторах, как тот, к которому они прибыли на исходе второго дня пути.

– Там висит портрет Деспота и твой портрет, – пояснил Ёррин, вразвалочку возвращаясь к фургону и легко удерживая на плечах несколько объёмных мешков, источающих травяные ароматы. – На дверях часовни, возле лампады. Простым ортодоксам по душе правление Арканов, вот что я тебе скажу. Да и баннеретам – тоже. Там один старый чёрт с флажком на пике, обряженный в кожаную броню и шапель, как раз любезничает с герцогиней сердца моего…

– Что-о-о-о? – подкинулся Рем.

– Не кипятись, он слишком старый. Местного баннерета интересует не задница твоей жёнушки, а его собственная задница. У него почечуй – то бишь эти, геморроидальные шишки! А у Габи – снадобья и рецепты. А ещё у него поместье и овощеводческое хозяйство, он цикорий растит – корни. И сушит. Зайчишка там уже договаривается о партии порошка.