— Необходима ваша помощь, — Алзея обращается к нам обоим, хотя глядит на Лера, стоящего позади меня. Оно и понятно — хозяин владений.

Рука с моей талии исчезает.

— Какая? — голос Мага неожиданно сух.

— Прибежище и магическое лекарство.

Удивлённо замираю. Лер Разов владеет столь редким искусством?

— Для кого? — спрашивает он.

В мужском тоне помимо сухости появились резкие нотки. И я понимаю — этот непостижимый человек способен заштопать пострадавшего, однако без весомой причины силы тратить не станет. Очень избирательный подход к делу. Как-то даже неуютно стало.

Неприятно сознавать, но мне совсем неизвестен Маг в его привычном для общества статусе. Танцуя перед ним в обители или противостоя заключённой в нём душе-альху, я по достоинству оценила лишь носимую им мощь. Однако маг-лек — это редкое магическое умение, которое потянут единицы из силовиков, ибо настолько тонкое искусство требует невиданной концентрации и небывалой точности. И лишь этот вид магии способен исцелять оборотных, имеющих две личины — человеческую и животную.

Алзея направляется к парадному выходу.

— Лучше один раз увидеть… — замечает она, проходя мимо.

Лер идёт следом, я за ним. Сарис Марис стоит у лестницы, ожидая распоряжений. Как провидица, она наверняка наперёд знает все предстоящие события, но самовольничать не спешит.

Посмотрев на неё, поспешно отворачиваюсь. Не могу преодолеть это мерзопакостное ощущение от её присутствия, ведь очень трудно простить матери смерть младшей сестры, ещё сложнее поговорить откровенно, чтобы разобраться с прошлым.

И Сарис Марис не настаивает. Более чем уверена, она точно знает, когда я сдамся.

Сцепляю зубы и…

Окунаюсь в промозглость осенней ночи.

Изогнутые фонари освещают подъездную аллею и расколотый фонтан, всё ещё не восстановленный после знаменательных событий трёхмесячной давности. Тогда возрождающийся Нэрьярд Висталь, монарх давних веков, через портал сорвал с места женскую статую, что была вместилищем нового воплощения его супруги, обрётшей плоть чуть позднее…

Но важнее всего, что чужие души оставили наши с Магом тела. Теперь мы свободны от участи альху.

Алзея быстро спускается к стоящему у начала лестницы чёрному дилижансу, запряжённому пегими лошадьми. Открыв дверцу, она отступает в сторону. В темноте многого не разглядишь, однако только я, видимо, ничего не вижу.

Нырнув в чернильную глубь, Маг осторожно поднимает на руки девушку, от его прикосновения вспыхнувшую лёгким облаком защитного заклинания. Задача своеобразного магического кокона, судя по мерцающим на теле символам, поддерживать токи жизни в нём, сплошь покрытом глубокими рваными и колотыми ранами. Пострадавшая еле дышит.

Значит, Алзея говорила о наследнице оборотных равнин — кхарьт, Рике? Эта девушка некогда скрывалась в стенах обители под мужским обликом, и навещал лже-храмовника один клиент, как выяснилось, супруг и вожак альторов — оборотных предгорий. Судя по состоянию девушки, её пытали. Пострадала от рук брата, о котором говорила? Или соплеменников?

Маг отдаёт приказ:

— Сарис Марис, приготовь гостевую!

Экономка, вышедшая за нами следом, быстро скрывается в глубине дома, поэтому неудивительно, что когда мы добираемся до второго этажа, постель уже застлана непромокаемым материалом, используемым при магической хирургии или хилле`рит — способе оперирования без сподручных предметов и одной из сложнейших практик маг-лек.

Неужели такой талант присущ Магу? Удивлённо гляжу, как он опускает свою ношу на кровать, готовый исцелять.

— Ариш, помоги с одеждой, — даёт он новое указание, теперь уже мне.