– Берестов? – генерал нахмурил брови. – Не знаю такого.

– Часто помогал нам раньше с оценкой. Только я пока не знаю, чем он может мне помочь в этот раз, – рассеяно пробормотал Дмитрий. – Все эти предметы не могут быть частью одного тайника или клада. Кто-то распродает свою коллекцию? Но откуда в ней столько утраченного? Причем, утраченного без криминала?

– Я рад, что задача тебе понравилась, – Лебедев встал и протянул Бажину руку. – Самолет на Питер в десять. Командировочные получишь в бухгалтерии. Удачи, майор!

ГЛАВА 7.

Наши дни, Санкт – Петербург.

Ветер с Финского залива полоскал на груди Олега футболку, разметал волосы на голове и облизывал загорелое лицо. Он смотрел вдаль на мрачные волны с белыми гребешками через дымчато-серые стекла солнечных очков, и молчал. Эту скамейку на набережной он облюбовал с детства, и приходил сюда, когда хотел побыть один. Отец не соврал. До самого последнего момента Олег думал, что это шутка, был готов к тому, что вот сейчас они с Миркой рассмеются и скажут, что это розыгрыш, что где-то здесь есть камера, которая снимала его полное недоумения лицо, и они тут же сядут за стол и забудут этот полный несуразностей разговор. Всё оказалось правдой. Как и говорил отец, положив на светящийся в темноте погреба камень свою ладонь, он ощутил тепло, волнами разошедшееся по всему телу, голова налилась невесомой пустотой, а тело перестало отвечать на сигналы мозга. Он очутился в некоем вакууме чистого сознания, где мысли могли вращаться только вокруг одного вопроса – «Когда?». Олег изначально выбрал дореволюционную Россию для своего первого перемещения. Дату – 18 июня 1916 года, выбрал случайно, отец посоветовал для начала не пытаться увидеть громких событий, уж тем паче войн, катаклизмов и катастроф. Как только Олег сконцентрировался на дате, он почувствовал, как тепло начало нарастать и в голове выкристаллизовался вопрос «Где?». Ответ также был готов заранее, и Берестов заставил себя представить Петровский парк.

Олег тысячи раз представлял себе, как выглядит перемещение во времени. Жар, раздирающие тело боли, немыслимые вспышки в бешеных от испуга глазах, огни, наплывающие откуда-то издалека… Всё, чем потчевал современного человека Голливуд и другие киношные студии, всё оказалось чушью! Как только Петровский парк занял его сознание, он почувствовал, что веки сами по себе сомкнулись, и тут же раскрылись. Появились отдаленные звуки, где-то простучали копыта по мостовой, мальчишеский голос кричал «Захвачены Черновцы! Читайте! Последние известия!». Он оказался в шестнадцатом! Как и говорил отец, на предплечье действительно появились цифры, показывающие обратный отсчет. Так же, как и отец, Олег весь день проносился по городу, жадно впитывая дух предреволюционного Петрограда. Время пролетело незаметно, и ровно через двенадцать часов все повторилось, тяжесть легла на веки и тут же свалилась, вернув Берестова в погреб отцовского дома.

Итак, это было немыслимо, но оказалось совершенной реальностью. Сколько же раз он представлял себе времена, в которых мечтал побывать! Посмотреть на строительство пирамид в Каире, или увидеть своими глазами блокадный Ленинград, Бородинское сражение, наблюдать пышный двор Людовика Четырнадцатого или казнь Марии Антуанетты на Площади Революции! А, возможно, даже момент распятия Христа? От этих мыслей по спине пробегала дрожь, а ладони стали влажными. На прохладном балтийском ветру стало зябко, Олег встал, стряхнул с себя остатки волновавших его мыслей, и медленно пошел обратно.