— Эдик, доброе утро! — послышалось из кухни. — Ты уже проснулся?! Я тебе кофе сварила! И оладушки с джемом приготовила!

Я вошел к ней на кухню и увидел Дину в фартуке. Как настоящую хозяйку. Она порхала возле плиты и как раз снимала с огня новую порцию оладий.

— Привет, — улыбнулся я. — Спасибо, я с удовольствием поем… Только это… Ты не видела моих документов? Не брала у меня ничего со стола?

— Да нет, что ты. Нет, конечно. Я ничего не брала. А что, — удивилась она, — что-то пропало?

— Да, — кивнул я в ответ и тяжело вздохнул. — Пропало. Земельный акт куда-то делся.

— Земельный акт — это серьезно.

— Ага. Там особый бланк, все печати и так далее. На принтере такой не распечатаешь. Это документы строгой отчетности. К тому же, оригинал.

— Слушай, — переживала Дина не меньше меня, — а может, это Настя взяла? Давай я ее позову… Настя!

К нам вышел Захар. Он уселся за стол и начал уплетать оладьи. Мазать их оранжевым джемом и есть, запивая все молочным какао.

— Сынок, ты не видел свою сестру? Где она и почему не идет завтракать?

Захар только ехидно хихикал. Похоже, он что-то знал.

— Пацан, ты не видел моих документов?

Он прожевал еду и сдал Настену без малейших колебаний:

— Настька их порисовала… Хи-хи-хи…

Дина бросила лопатку на стол, сняла с себя фартук и метнулась в детскую комнату. Я же ходил по кухне и не мог найти себе места. Потому если она и правда это сделала — реально разрисовала земельный акт — это фигово. Мне придется делать запрос на дубликат. А самое неприятное — придется объяснять заказчику, куда я дел оригинал. Я ведь не покажу ему разрисованный документ. Это стыд. Реально позор. Я должен был следить за документами.

Черт!

Дина привела Настену. А в руке держала мой земельный акт.

Он был порисован.

— Извини, — вздохнула Дина. — Прости, мне очень жаль. Она и правда своровала документ, чтобы разрисовать его. Я в шоке…

Я взял бумаги и очень расстроился. Конечно, по мне было видно, что это омрачило мой день авансом. Такая тупая, нелепая ситуация. Придется унижаться и выдумывать какую-то дурацкую историю, чтобы заказчик поверил, будто я потерял оригинал государственного акта на землю под строительство торгового центра

Вот же я лошара. Так лохануться — это надо еще уметь.

— Вот же черт, — ругнулся я и от злости скомкал документ. — Теперь его можно выбросить в мусорку.

Я был зол. Реально зол. Не на ребенка, конечно. Настя не понимала, что натворила. Она просто играла, как и вчера — когда нарисовала мне красивые губы. Но все равно я злился.

— Настя! — ругала ее Дина. — Зачем ты это сделала?! Что ты вообще думала, когда брала документы дяди Эдика?! — Настена стояла, сложив ручки. И боялась даже поднять на маму глаза. — Ты хоть понимаешь, что ты испортила ему важную работу?! У него теперь будут из-за тебя большие проблемы на работе! Как тебе не стыдно! Я не могу поверить, что моя дочка сделала такую глупость!

Захар был доволен развитием событий. В кои-то веки ругают не его, а сестру. И это было просто бальзамом для его ушей. С каждым криком матери, с каждым всхлипыванием Настены он чувствовал все больше торжества и радости. А я понимал, что все из-за меня. Не из-за нее. Она тут ни при чем. Дети часто шкодничают. Это нормально. Так бывает. Моя сестра тоже так делала не раз.

Хотя и Дину я понимал. Она теперь чувствовала вину передо мной. Ведь ее дочь испортила мои бумаги. Она чувствовала ответственность. И все слилось в порочный круг. Я злюсь на себя, потому что допустил порчу акта. Дина винит во всем себя и вымещает гнев на Насте. Захар ликует и подначивает сестренку, чтобы было больнее. А хуже всех оказывается маленькой девочке, которая использовала красивый бланк с цветным отливом, чтобы нарисовать на нем пару-тройку каракулей.