–Ваня…

–Живинка! Что с тобой? – выкрикнул он, но глаза ее уже закрылись, и признаков жизни вновь не было видно на ее лице.

–Не шуми,– раздался из-за спины знакомый голос предсказателя. -Жива она. Только вот жизнь в ней едва теплится…

–Почему? Что такое? – Ваня почувствовал облегчение. Жива ведь!

–Леденюха воскресла,– сказал Седобород мрачно.– По деревне прошлась, половину жителей в бездыханный лёд обратила.

–Я ее видел только что. Вместе с волками! Вороной белой в сторону города полетела!

–Ну, плохо дело. – Седобород сокрушенно покачал головой. – Решила, значит, там теперь разгуляться. Вот беда. Откуда только взялась, проклятая?

–Это я виноват,– послышался из угла печальный мужской голос. Все повернулись к нему.

–Петр? Ты-то причем?– удивлённо спросил Седобород.

–Да платье я в снегу нашел, будь оно неладно, и домой приволок. -Отвечал крупный полный человек, виновато опустив голову. -А жена моя его примерить решила. Ну и обомлел я, когда увидел ледяную статую на полу! А потом и ведьму саму заметил. Махонькая была, как сверчок. Мне бы прихлопнуть ее надо было, раздавить одним пальцем! А я, дурак, все глазам своим не верил, разглядывал, думал – мерещится мне… Помню только, как похолодело все внутри, обожгло всю душу морозом. И все… Живинке спасибо, добрая душа, спасительница наша. Отогрела, вернула к жизни и меня, и жену с детьми!

Люди зашептались. Голоса были разные, и сочувствующие, и осуждающие. Но Седобород решительно заявил:

–Ни в чём ты, Петр, не виноват! Не было в том твоего злого умысла. Видно, время ее пришло, ведьмово время. Так бывает, всем известно. Сколько боремся с проклятой злодейкой, сколько раз думали, что победили ее, а нет! Живучая она, гадина! Вечное зло за ней стоит. Помогает. И всегда будет помогать всем злодеям нашего мира! Если его не искоренить, то и злодеев победить не удастся.

–Искоренили б, если б знали, где тот корень зла пророс… – раздался в толпе немолодой женский голос, и Ваня обрадовался, узнав доброе круглое лицо бабушки Акулины.

–Вот Ваня, спаситель наш, узнает, пойдет и искоренит, – сказал Седобород, отчего у Вани брови взлетели на лоб.

–Я? Искореню вечное зло? Как это? Я не собираюсь никуда идти! Я домой хочу! Я вообще не понимаю, почему снова здесь очутился! – Ваня затараторил, протестуя, но Седобород прервал его.

–Ясно, почему. Благовей тебя выбрал. Как и в прошлый раз.

–Но за что?

–Благовей – великий мудрец, все видит, все знает… В прошлый раз ты наш мир от злодеев спас, и в этот раз сможешь…

–Да я бы с радостью, но что я могу против ведьмы сделать?– недоумевал Ваня. -В прошлый раз мне удалось ей в лицо огнем плюнуть, потому что она этого не ожидала. Теперь ведьма меня к себе и близко не подпустит!

–Найдется другой способ, поверь, -уверенно ответил Седобород. – Мы все в тебя верим, Ваня.

Ваня даже ссутулился от свалившейся на него ответственности. Весь народ Снеговении надеялся на него! А он вовсе не был уверен в том, что сможет им хоть чем-то помочь! Вдруг взгляд его упал на полумертвую Живинку, о которой он на мгновение позабыл.

–Что с ней? Почему она так выглядит? – спросил он снова.

–Бедная девочка… – послышался слабый шепот справа от Вани. Говорила та самая женщина, которая открыла ему дверь. Вид у нее был почти такой же болезненный, как и у Живинки. Ваня вдруг узнал ее. Это ей он подал руку год назад, когда она выбиралась из логова Леденюхи в лесу! Так, значит, перед ним была Добролюба, мать Живинки.

–Всю свою силу жизненную отдала людям, оживляя их. Себе лишь слабую искорку оставила, – продолжала женщина, с трудом выговаривая слова. – Дотянула б до утра. Взойдет солнышко, мы ее на свет вынесем, солнечные лучи силой ее наполнят. Только б дождалась утра…