У него были темные глаза сарацина, черные густые волосы, не знавшие парика. В глазах добрых жителей Квебека он всем своим воинственным обличьем: высокими ботфортами, перчатками с крагами, двумя перекрещенными перевязями из кордовской кожи, на которых были закреплены пистолеты с серебряными рукоятками, – более всего походил на грозного карибского пирата.

Но всех озадачивала его обезоруживающая улыбка и более всего то, что он спокойно и непринужденно вел к губернатору маленькую девочку.

Казалось, он хотел представить господину де Фронтенаку именно ее.

Онорина, держащаяся за руку Жоффрея де Пейрака, была очаровательна и полна достоинства. Ее голубое с зеленоватым оттенком платье подчеркивало блеск ее ниспадающих на плечи прекрасных рыжих волос. Она, так любившая свободу движений, безропотно терпела высокий жесткий кружевной воротник, завязанный серебряной тесьмой с кисточками, который заставлял ее держать голову очень прямо. Терпела она и вдающийся клином в юбку корсаж, отделанный розовой бахромой, резко выделявшейся на фоне зеленовато-голубой камчатной ткани, и розовые банты, которыми были собраны у запястий широкие рукава из тонкого полотна, выглядывающие из-под вышитых обшлагов казакина. Под мышкой она держала шляпу с зелеными и розовыми перьями. Было бы уж слишком требовать, чтобы она ее надела. Однако многие дамы, сооружавшие все более и более замысловатые прически, по примеру мужчин взяли обыкновение носить шляпу под мышкой.

Она напоминала маленькую принцессу. Важная и серьезная, она гордо шествовала рядом с отцом.

Все взгляды были прикованы к ним, а тем временем матросы с «Голдсборо» быстро расположились вокруг площади. Там и сям встали вооруженные мушкетами люди, держа руки на рукоятях тесаков, прикрепленных к поясу.

Никто этого не заметил. Вслед за Жоффреем де Пейраком и Онориной в почетном коридоре, образованном скрещенными пиками испанцев, показались сыновья графа, Флоримон и Кантор, красивые юноши восемнадцати и шестнадцати лет, и группа весьма важных персон, среди которых квебекцы могли узнать по меньшей мере двух своих именитых земляков, а именно интенданта Новой Франции господина Карлона, вернувшегося из поездки по Акадии, и господина д’Арребу, которого считали отбывшим в Европу. Их спутника, осанистого, красивого и серьезного мужчину, никто не знал, но уже распространился слух, что это не кто иной, как чрезвычайный посланник короля, плывший на корабле, потерпевшем крушение, и спасли его матросы господина де Пейрака.

Появление этих людей, а также тех, кого подобрали с севшего на мель «Иоанна Крестителя», окончательно превратило вступление в город опасного пирата во встречу могучих союзников, готовых установить добрососедские отношения.

Выпустив руку отца, Онорина присела в глубоком реверансе перед господином де Фронтенаком, затем после недолгого раздумья – перед Пиксаретом, после чего, сочтя свою задачу выполненной, бросилась вперед.

Анжелика было подумала, что ее маленькая дочка бежит к ней, но нет, она направилась к господину де Ломени-Шамбору, которого ее зоркие глаза приметили, едва она ступила на площадь. Мальтийский рыцарь, растроганный ее бесхитростным порывом, поднял ее на руки и прижал к своему серебряному кресту.

– Вы подарите мне нож для снятия скальпов? – спросила у него Онорина после того, как он расцеловал ее в обе щеки. – Вы с господином д’Арребу обещали мне его, когда приезжали к нам в Вапассу.

Рыцарь удивился, так как это обещание совершенно вылетело у него из головы. К счастью для него, вниманием Онорины завладели дамы и кавалеры, которые хотели обнять и поздравить с успехом прелестную девчушку.