Анжелике пришла в голову мысль, что отец д’Оржеваль вполне может прятаться за этими стенами, выжидая, когда придет его час.

В эту минуту она услышала тихие шаги за спиной и, повернув голову, увидела, что там стоит иезуит, вошедший через дверь, скрытую гобеленами.

Несмотря на царящий в комнате полумрак, она сразу узнала светлую бородку и чересчур белую кожу, которую солнце опалило на переносице и скулах.

Поскольку он стоял неподвижно, застыв в нескольких шагах от нее, Анжелика обратилась к нему с приветствием:

– Полагаю, мы уже встречались в Акадии? Ведь вы отец Филипп Геранд, не так ли? Помощник отца д’Оржеваля?

Он кивнул. Взгляд его очень светлых глаз стал жестким. Наконец губы его зашевелились, и он со вздохом сказал:

– Из-за вас он умрет.

Он отступил и, словно призрак, растаял в полутьме.

Ошеломленная, Анжелика окаменела, не зная, правильно ли она расслышала и правильно ли поняла эти слова.

– Пойдемте, моя дорогая, – сказала Беранжер.

Семинарист вернулся и сказал, что господин де Пейрак в самом деле находится здесь.

Проведя их по длинному коридору с побеленными известкой стенами, их провожатый поскребся в последнюю дверь из массивного дерева, и они очутились в просторном помещении. Судя по множеству книг, стоящих на полках вдоль стен, это была библиотека. Здесь были сотни переплетенных в кожу книг самых разных размеров. Некоторые из них, инкунабулы, были размером с пятилетнего ребенка. В тот момент, когда они вошли, один из этих огромных томов был только что водружен на деревянную подставку и граф де Пейрак вместе с одним из отцов-иезуитов склонился над ним, осторожно переворачивая страницы.

Когда дверь отворилась, они повернулись к вошедшим, и в иезуите Анжелика узнала настоятеля отца Мобежа.

В этой строгой, лишенной украшений комнате, типичной для суровой Канады, поражало обилие находящихся в ней ценнейших научных приборов. Астролябии из меди и позолоченной латуни, квадранты, небесные и земные глобусы. На столе среди луп и компасов лежала восьмиугольная шкатулка из дерева, инкрустированного позолоченным серебром, на откинутой крышке которой была изображена миниатюрная географическая карта, выполненная яркой эмалью. Вокруг нее лежали различные астрономические инструменты: солнечные часы, лунный квадрант, таблица долгот и широт и тому подобное. Анжелика вспомнила, что эта шкатулка была среди подарков, которые граф де Пейрак привез в Квебек.

В углу лежала прекрасная армиллярная четырехуровневая сфера. На треногу был водружен окруженный занавесками телескоп, направленный в сторону большого открытого окна. Промозглый холод этого зимнего дня, похоже, не слишком беспокоил двоих человек, поглощенных исследованиями, меж тем как клирик в сутане служил им секретарем, подобно священнику, участвующему в литургии.

Только в Квебеке можно было допустить вторжение двух дам в это святилище науки, потому что в этом изолированном городе жили как в семье, и дистанция между различными классами и между мужчинами и женщинами, так заметная в метрополии, в колонии исчезала.

– Простите меня, отцы мои, – весело заговорила госпожа де Лаводьер, – но я вынуждена прервать ваши ученые беседы, потому что моя дорогая подруга госпожа де Пейрак разыскивает своего супруга по всему городу и…

Выразив настоятелю иезуитского монастыря свое сожаление по поводу причиненного беспокойства, Анжелика быстро объяснила, что граф должен как можно скорее вмешаться, чтобы спасти корабль «Иоанн Креститель», который портовая администрация приговорила к затоплению.