«Мы окружены Францией, там – Эвиан, тут – Аннси, здесь Лион», – показывают мне – и вон, вдалеке, снежный Монблан». Только я было понимаю, что женевцы – франкофилы и почитай что французы (хоть и не наблюдаю сходства с Францией), как мне немедленно объясняют, что Франция для женевцев – вовсе не пример для подражания, и французские нравы кажутся им дикими: «Что это такое, чуть что – забастовки, демонстрации, неужели нельзя спокойно созвать референдум и проголосовать?». Жан-Жак Руссо – ему выделен мемориальный островок на озере в центре города – сбежал во Францию в 16 лет, так это тогда, в XVIII веке в Женеве было душно и пресно из-за кальвинизма (где его труды были запрещены, в то время как Вольтер, напротив, устремился из Парижа в Женеву), а в XIX веке пошла совсем другая жизнь. Появилось прогрессивное правительство, разрушило все крепостные стены (о чем теперь женевцы жалеют – не похвастаться стариной), разрешило исповедывать все религии, русский Кресто-Воздвиженский храм тоже тогда построили, русские традиционно любят Женеву, здесь и Достоевский жил и писал «Идиота». И женевцы любят русских – при поддержке Александра I, на Венском конгрессе (1815), Женева стала швейцарской. А прежде единственным послаблением кальвинистов был вот этот дом – лютеранская церковь XVII века. Тоже протестантизм, но помягче. Ее разрешили построить с двумя условиями: чтоб здание ничем не напоминало церковь (снаружи оно и выглядит как жилой дом) и чтоб лютеране заботились обо всех больных и нищих города. Ну они и заботились, и даже собирали всех гуляк в кутузку. Это в городской Ратуше, где правительство и куда любой может зайти, даже в зал, когда идет заседание, внизу – средневековый вытрезвитель, зарешеченная комнатка, теперь там подсобка. Для справедливости надо сказать, что Кальвин, хоть и сжигал, бывало, инакомыслящих на костре, но считался гуманистом, создавшим в Женеве «протестантский Рим», приютивший французских гугенотов после Варфоломеевской ночи, он создал Женевскую Академию и до сих пор имеет множество последователей.

Вон высоченная крепостная стена, единственная сохранившаяся, снизу на нее смотришь как из пропасти: Швейцария – многоуровневая, из-за гор, здесь все что не озера – Альпы. Стена – женевская святыня. В 1602 году савойцы, бывшие тогда отдельным герцогством, пытались взять эту стену штурмом, ночью. Некая жительница, матушка Руайом (фамилия ее значит – «королевство»), мать 16 детей, почему-то вместо того, чтоб спать, варила в это время суп в котелке. Заслышала шум и сбросила котел с кипящим супом на савойских солдат со словами: «Так погибают враги республики». Эта победа стала для женевцев главной в их истории, они же не вояки, не забияки, главное оружие швейцарской армии известно всему миру – красные (а теперь и любого цвета) складные перочинные ножи с крестом. Сначала их производили только для армии, потом – для всех. Мне даже, похватстаюсь, один из двух производителей этих ножей, Venger, подарил именной нож. Достану его в ночь с 11 на 12 декабря (в эту ночь в 1602 году и был сброшен котелок) и буду кричать: «Так погибают враги республики».

В Женеве чувствуется, что она никогда не была ни герцогством, ни королевством, а всегда – республикой. Однажды я была на празднике «Эскалад» (буквально – «карабканье», это когда савойцы карабкались по стене) в Москве. Его устраивала зам. посла швейцарского посольства, был шоколадный котелок, который разбивали об пол, всё как и положено по ритуалу. Я и думала, что это национальный швейцарский праздник. И вдруг выяснилось, что это только женевский праздник (зам. посла была из Женевы), другим кантонам он ни о чем не говорит, у каждого свои памятные даты. Флаг, правда, общий, и как раз родом из Женевы. Здесь генерал Дюфур создал организацию международного красного креста, а также взял и его «негатив» – белый крест на красном фоне – в качестве общеармейского флага, впоследствии он и стал государственным.