Художник Ансельм Кифер, родившийся под конец войны в 1945 году в немецком бункере, всю жизнь исследовал в своих картинах истоки нацистской катастрофы, возводя ее к мифам о немецком духе, особом пути, великой миссии и великом вожде со времен сказочных нибелунгов. На выставке он представил объемную работу нарисованного выжженного леса, на фоне которого – настоящие ветки с засохшими листьями и цветами, поломанные скворечники, вырванные куски арматуры и бетона. Работа названа «Фея карбункула», фея пылающих углей. А американский художник Дэвид Лонго (р. 1953) только и пишет углем, на выставке – реалистически выписанный углем лес, где видна каждая иголочка и травинка, в его представлении мир черно-бел, а раскрашивают его люди своим воображением. Рядом – фотография упакованных деревьев Кристо (того, который упаковал Рейхстаг), дальше – целый иконостас грибов, составленный из семидесяти небольших картин, на каждой – реальный или вымышленный гриб, а если приглядеться, у них можно обнаружить человеческие лица (автор – Ламберт-Мария Вайнтерсбергер). В том же зале – скульптура австрийца Гюнтера Даниша (р. 1958): черный ствол дерева, из которого растут то ли камни, то ли грибы, а из них торчат колючки и волосинки, подойдя ближе, видишь, что это фигурки людей.

Выставка примечательна не только качеством работ, но и их перекличкой, в целом она составляет сюжет романа о последнем столетии. Где пылающие угли сменялись радужным светом.

Вот диптих: скульптура, черная ель, не очень-то совершенная, но она – данность, которую тот же автор, Дональд Бехлер, изобразил на холсте. Изображенное «хуже» изображаемого – копия всегда хуже оригинала, хочет сказать автор. Или Георг Базелиц, художник, пишущий картины вверх ногами (так они и висят). Казалось бы, зачем? Внизу, в постоянной экспозиции, работа знаменитого скульптора сэра Аниша Капура, представляющая собой стальной круг с вогнутым стальным же зеркалом. Когда подходишь близко – видишь свое отражение «как есть», отходишь – и ты уже перевернут. Видимое нами – иллюзия, если смотреть на Землю сверху – все на ней окажется вверх ногами. Картины Роберта Лонго – черные, он пишет (очень реалистично) углем, считая, что разноцветный мир – не более, чем особенность человеческого зрения, преобразующего световые волны в цвета. А Дэвид Хокни представил на выставке работу из шести холстов, изобразив пейзаж большей протяженности, чем может видеть глаз. Так что это очень осмысленное, аналитическое искусство. В своем роде тоже Бель Эпок – мирное время, позволяющее разглядывать жизнь и философствовать о ней. В Швейцарии оно всегда такое.

Из Роршаха я отправилась в кантон Тичино, из холода и дождей в тепло и солнце. И опять пошла в музей, только что открывшийся – в Лугано построили мультифункциональный культурный центр Lugano Arte e Cultura (LAC), там множество залов для всех видов искусств, здание, разумеется, из стекла – вертикаль застывшей воды к горизонтали озерной, есть даже древнегреческий амфитеатр на открытом воздухе. Так что теперь в Лугано разом появились музей, театр, концертный зал, залы для банкетов и конференций, студии, терраса с шезлонгами для культурного отдыха – стеклянная махина огромна и призвана приобщать италоязычных граждан к прекрасному.

В постоянной экспозиции – много Альберто Джакометти (куда ж без него, швейцарская гордость, ныне самый дорогой скульптор в мире), Пиранези, де Кирико, Сегантини – итальянский уклон здесь само собой разумеется. Из временных выставок я застала две, обе интересные. Молодой художник из Берна по фамилии Зимун выставил на целую стену инсталляцию под названием «171 моторчик, хлопковые шарики и короба 60:20:20». Белые шарики на коротких шлангах (шеях) по-всякому трепещут под действием моторчиков, а ящички служат рамками, границами. Как бы человек, личность (голова) которого активируется моторчиком (сердцем или кто его знает), но свободен он лишь в пределах ящичка (своего тела или общественных рамок).