её собственную, вторую, скрытую ипостась? И что делать, если так оно и есть???

– Пойдём на рынок или уборку затеем? – спросил Павлюк, когда они сели завтракать утром следующего дня.

– Одна схожу, а ты пойди поиграй с ребятами. На речку сбегать тоже разрешаю: сейчас тепло, можно вволю поплавать.

– Не, я воды с колодца про запас наношу и картошки на обед начищу. И примеров на умножение задай мне побольше: посчитаю, пока картошка вариться будет, – отказался Павлюк.

– А ну живо с мальчишками играть пошёл и купаться на речку! – с притворной строгостью прорычала Аня. – Старших сестёр слушаться надо!

– Так нормальные сёстры наоборот с улицы в дом гонят и делами нагружают, а ты каждый день: иди гуляй, иди отдыхай, за грибами да ягодами с ребятами сходи и покупаться не забудь!

Аня улыбнулась его праведному негодованию. Нелегко было ей, бывшей жительнице большого города 21-ого земного века, привыкнуть к самостоятельности местной детворы. Привыкнуть к мысли, что ребёнок может спокойно гулять по городу и лесу без присмотра! Первые дни во время отлучек Павлюка она места себе не находила и ежеминутно напоминала себе: взрослая тётенька, торчащая на берегу и следящая за резвящимися детьми, в этом мире будет смотреться очень странно и нелепо. Она разок попробовала увязаться за детьми в лес, но братишка и его товарищи так изумились её намерению идти с ними, Павлюк так смутился и неловко себя почувствовал перед друзьями, что Ане пришлось передумать и остаться дома.

Улыбнувшись, она пригладила встрепанные волосы приёмного братишки:

– Ты и так очень много мне помогаешь, все домашние дела на тебе, плюс учёба. Сколько выходных дней у тебя было, когда ты в своём селе жил?

– Нисколько, какие у сироты выходные дни?!

– Вот именно: теперь ты не сирота, так что марш гулять, я сказала! Дай сестре хоть немного тебя побаловать, пока не вырос.

– Ох, ненормальная ты у меня, – покачал головой Павлюк, робко обнимая Аню и прижимаясь щекой к её плечу: проявления нежности пока давались ему трудно. – Ладно, чуть-чуть погуляю, может, рыбы наловить удастся: мальчишки болтали, лещ на нерест пошёл, его сейчас голыми руками у берега выловить можно.

– Зачем голыми руками? Удочки купи, денег у нас в достатке.

– Леща удобнее сетью ловить: закидываешь с берега и идёшь вдоль речки, – авторитетно объяснил Павлюк. – Сети у нас есть, я в сарае старые нашёл, ещё вчера починить успел, пока ты в городе по делам была. Сама куда собираешься?

– Да так, опять по делам, хочу уточнить один момент в городской управе. – Аня пока не решилась рассказать Павлюку о снах, не хотела пугать его понапрасну. Мало ли, какие кошмары присниться могут, вдруг, для них нет никаких оснований?

Павлюк нахмурился:

– Ты поосторожнее там, в управе: слышала обращение Дьявола Дайма к народу? Он теперь тоже в кабинете сидит, не столкнулась бы ты с ним.

– Если и столкнусь, что с того? Не съест же он меня, в самом деле, – отмахнулась Аня. – Ты, главное, не нервничай, тебе нельзя магию обнаруживать.

Обращение она слышала наравне со всеми. Через неделю после того, как маг Имран Дайм въехал в свой городской особняк, было во всеуслышание объявлено, что магистр намерен выступить с речью перед горожанами. Нечего и говорить, что к моменту выступления знаменитого мага-злодея на центральной площади яблоку негде было упасть. Даже на деревьях засели слушатели, и Аня им завидовала: ей тоже хотелось взглянуть на магистра, выяснить, похож ли на него Павлюк. Само собой, внешнее сходство (или отсутствие такового) не доказательство родства, но любопытство всё равно толкало её вперёд. Однако через спины окруживших её людей Аня могла видеть только шпиль главного собора и смотровую башню пожарной части на краю площади. Она боялась, что и услышать сквозь гомон ничего не сможет, но магия – великая сила: голос начавшего выступать магистра перекрыл все звуки в огромной толпе.