Тогда целочку можно без боли порвать.

Прислушиваюсь. Вода уже не шумит. Шальная мысль посещает голову.

Медсестра говоришь?

Ну, давай поглядим, как ты выполняешь свои профессиональные обязанности.

Поднимаюсь, крадусь, придерживаясь за стену, и дожидаюсь, когда откроется облупленная дверь.

Кристина от неожиданности вскрикивает и пятится, упирается попкой в ванную, сильнее стискивая полотенце, в которое она обернута.

Да что я там не видел?

— Если… — она шумно выдыхает, словно успокоиться пытается. — Если ты помыться, то дай мне пару минут.

Наивная. Так я и упущу такую возможность.

— Ты сама сказала. Я болен. Слабость во всем теле, а значит мыть меня должна медсестра.

19. Глава 18

Большие глаза. Учащенное дыхание. И запах страха, смешанный с возбуждением.

Она может утверждать все, что угодно, но я-то вижу, что желание теплится в ее дрожащем теле.

И будь я в форме, я бы уже развернул ее спиной, стянул тряпку, которой она пытается прикрыть лунную наготу, и нагнул над ванной.

Чтобы сладко прошептать, пока пытаюсь в ее дырку протиснуться: «обманщица».

Но сделать это я могу только в своих влажных фантазиях, а на деле лишь покачнуться и почти свалиться на хрупкую Кристину.

Она тут же теряет страх, словно снимает с себя маску и становится вполне себе профессиональной медсестрой.

— Я же говорила тебе лежать.

— Вот если бы ты легла рядом со мной, — зарываюсь носом в мокрые волосы и втягиваю запах цитруса. Мне определенно нравится. — Я бы лежал.

Кайфанул нереально, когда она испуганно сорвалась с места и прижалась к моей груди, обнимая под руками.

Думает, что сможет меня удержать. Смешно.

— Ты можешь думать о чем-то помимо секса? — спрашивает она ворчливо, а я лишь усмехаюсь.

— Было бы странно думать голодному человек о сонетах Шекспира.

Кристина хмыкает и поднимает взгляд с легкой иронией.

И это ее ошибка. Потому что, не теряя ни секунды, подверженный не просто голоду, а некой зависимости, я хватаю ее подбородок и толкаюсь языком сквозь хриплый стон: «Нет».

Да, Ангел. Да! Мне ты должна говорить только да.

В паху тут же начинает жечь как огнем, а сердце заходится от бешенного ритма, когда два языка находят контакт и принимаются исполнять порочный танец.

Пусть даже ведет мой. Что, к сожалению, плохо влияет на мое состояние. Чувствую, как в голове гудит все сильнее.

Но пока малышка дает мне себя целовать, пока теряется в этом ощущении влажного тепла и импульсов, что дрожанием проносятся по ее телу, я буду терпеть.

Буду стойко держать колени прямыми, пока они не согнутся под тяжестью моего веса.

Чертовщина. Душно, как в аду. Скатываюсь по стене вниз, прерывая сладкий поцелуй.

На что Кристина вскрикивает. Почти роняя полотенце.

Жаль, что почти.

В следующий миг она завязывает его, накидывает короткий халат и снова помогает мне встать.

— Ты большой и упрямый ребенок.

— Но мне правда нужно помыться, — и сисю. — Ты же не хочешь, чтобы от меня воняло? — поднимаю я брови, а она вздыхает.

— Ладно. Но помни, что я твоя медсестра, — говорит Кристина, помогая мне раздеться.

Берется за дело, даже не смотря на мое тело, не так, как делала это в доме генерала.

Она снимает с меня футболку, уже влажную от пота.

Довольно равнодушно справляется со штанами.

И как она может быть такой сдержанной. Когда меня самого уже выносит за границы разумного существа.

Когда все инстинкты размножения становятся невыносимо яркими.

Когда перед глазами от похоти пелена красная стелется.

Я сглатываю, когда на мне остаются только трусы, из которых торчит головка, но Кристина только отворачивается и включает воду.