– Папа… – округляю глаза, не зная, как заставить его замолчать и не выдавать Дьяволу подробности моей жизни.

– Ваша дочь учится в консерватории? – наглец поднимается с колен и отряхивает темные брюки от невидимой пыли.

– Да, – подтверждает отец. – Хотя, мы и не хотели отпускать нашу лучшую солистку…

– Голос у вашей дочери и правда просто ангельский, – бархатистый баритон заставляет кожу покрыться мурашками.

Рядом с ним мне просто жутко неудобно, и я делаю шаг вперед. Потом поспешно еще один. И еще.

– Я вас оставлю! – бросаю мужчинам, не глядя им в глаза.

– Она у меня скромная, – слышу голос отца мне в спину.

Господи! Прошу тебя! Я уже раскаялась! Не наказывай меня этим позором! Пусть дьявол возвращается в свой адский бдсм-клуб и перестанет меня мучить!

Пожалуйста!

Повторяю эту молитву вплоть до дома, где меня встречает взволнованная мама.

– Доченька! – она выходит на крыльцо. – Ты как, детка?

Мама кажется бледной, и я переживаю, что ей снова станет плохо с сердцем.

– Ничего, мамуль! – улыбаюсь как могу беззаботнее. – Мне просто воздуха не хватило! Сейчас все отлично!

– Папа звонил, сказал, что пригласил в гости твоего спасителя!

Непроизвольно вздрагиваю, вспоминая, что еще несколько часов назад я сама мысленно так называла этого человека. Тогда я еще не догадывалась, насколько ошибалась!

– Вадим Вяземский! – мама проходит за мной в дом. – Представляешь? У нас в гостях будет один из потомков основателей нашей деревни!

– Что? – запоздало переспрашиваю. – Как это?

– Детка, – мама садится рядом на веранде. – Наша деревня как называется?

– Вяземка… – хмурюсь, наконец, понимая, к чему она клонит. – Ты хочешь сказать, что…

– Старинный дворянский род. Родовое имение «Вяземка». В честь него и название. Во времена Советов их семья разделилась. Часть сбежала от репрессий в Англию, но прадед остался. Он был генералом армии во Второй мировой, реабилитирован… А в девяностые те, кто жил в Англии воссоединились с теми, кто остался. Потомки вернулись на Родину и открыли тут крупную строительную компанию. Восстановили поместье и даже построили новый огромный дом. Он там, в отдалении, помнишь?

– Да, – пораженно отвечаю. – Там забор на километр, но я никогда не задумывалась, кто там живет…

– Ну вот, можно сказать, познакомилась с владельцем! И он нам церковь отстроил! Так что все местные за его здоровье молятся!

– Вот это зря! – случайно вырывается у меня.

Мама хмурится.

– То есть я хотела сказать… – быстро пытаюсь поправить ситуацию. – Он, вроде, здоровый, зачем еще за него молиться?

Отворачиваюсь, а щеки краской заливает, когда я невольно вспоминаю, насколько здоровый у этого порочного мужчины…

– Верка! – из постыдных мыслей меня вырывает знакомый голос.

Радостно подпрыгиваю на месте.

– Вася!

Мама закатывает глаза.

– Я пойду? – отпрашиваюсь.

– Иди, – цокает языком она и бубнит себе под нос что–то неодобрительное по поводу моего парня.

Вскакиваю на ноги и бегу через сад к калитке.

Открываю ее и бросаюсь в объятия широкоплечего и такого родного Васи…

– Привет, Верка! – он обнимает меня и кружит на руках. – И я по тебе соскучился, малая!

Прижимаюсь к нему, а у самой слезы на глазах выступают. Слишком долго мы не виделись! Слишком мало разговаривали в последнее время и… слишком я виновата перед ним за вчерашнее! Не знаю, как теперь в глаза смотреть–то буду…

– Васенька! Вася! – глажу по волосам и целомудренно целую в щеку. – Я очень рада тебя видеть! Ты почему на службу не пришел? Я тебя ждала!

– Да проспал я, Вер! Ну единственный выходной, ты меня тоже пойми! Ты, кстати, это… чего вчера звонила–то? Какая-то грустная была, или показалось мне? – Вася внимательно смотрит на меня.