– Заканчивай. И учти, если после лечения она не придет в себя и не сможет внятно разговаривать, то…

– Понял я понял, – зачастил целитель. Все же когда дерх зубами сжимает ногу, спорить не хочется.

И следующая исцеляющая волна была в разы мягче предыдущей, а потом еще одна и еще.

– Как ты? – спросили над головой. Анди не сразу поняла, что обращаются к ней. Просто лежала, наслаждаясь тем, что у нее ничего не болит, а тело стало легким как облачко.

– Как она может быть, ваше сиятельство? С тремя сломанными ребрами, ушибами живота, сотрясением головы. Да у нее внутри ничего целого почти не осталось! Всегда подозревал, что троглодки живучи.

– Я не тебя спрашивал, – отрезал аргосец.

– Нормально, – прохрипела Анди, открыла глаза и в мутном после возвращения мире смогла разглядеть темные балки потолка, побеленные стены и обеспокоенные две лохматые морды: одну черную, вторую лазурную, а над ними – белое пятно лица аргосца.

– Воды, – попросила Анди, балансируя на грани с тьмой.

Напившись, откинулась обратно на солому. Прикрыла обессиленно глаза.

– Спать будет долго, – на всякий случай предупредил целитель, – после позаботьтесь, чтобы хорошо ела и отдыхала. С вас два золотых.

Анди не поверила ушам. Очень хотелось придушить вымогателя, но сил не осталось, и она провалилась в глубокий сон.

*Астайс – редкое вещество, обладает целительским свойством, в больших дозах вызывает наркотические видения. Особо ценится жрецами.

2. Вторая глава

– Господин, что вы планируете делать? – Жарклан протянул полотенце, Ирлан взял, вытер руки, лицо, потянулся за рубашкой. Накинул на плечи. Посмотрел на опустившееся к горизонту солнце, поморщился. Непривычная жара выматывала. Горячий ветер из пустыни приносил с собой песок, который противно скрипел на зубах. Тело потело под одеждой, потело без одежды. Ночью становилось прохладнее, но стихающий ветер возвращал в город духоту. Дома плавали в разгоряченном воздухе, шедшем от нагретых за день камней. Запахи жаренного мяса, специй мешались с вонью нечистот, оттеняясь горьковато-пряным ароматом высаженных вдоль дорог деревьев.

Местные обещали, что самум* скоро сменится на ветер с залива, и тот принесет-таки долгожданную прохладу, но Ирлану в это уже не верилось. Он подумал о том, что надо бы перебраться на крышу, как это делали бальярцы. Спать под звездами… Не такая уж и плохая идея.

Повернулся к слуге.

– Раз уж нам посчастливилось вернуть себе путь домой, я планирую прямо с утра заняться делом. За девчонкой присмотришь сам. Не забудь раздобыть приличной одежды и приготовь еды. Постарайся достать что-нибудь из аргосской одежды. Моя матушка не одобряет местной моды.

– Вы серьезно намерены тащить ее домой? – изумился Жарклан. – Да ваша матушка от одной только бритой головы и хвоста на затылке с ума сойдет. А красная кожа, точно ее в баргамском масле сутками замачивали? Не могли дерхи найти кого-нибудь поприличнее?!

– Жарклан, – жестко одернул его Ирлан, и тот запнулся, а лицо сделалось несчастным, – твое ворчание нам не поможет. И кого более приличного ты имеешь в виду? Того прохиндея лекаря? Запомни, самые сговорчивые здесь люди – рабы.

– Так ведь она, – Жарклан перешел на шепот, воровато оглянулся на сарай, – того… порченная.

Ирлан покачал головой. Слуга был родом из восточной провинции Аргоса, а там сильна была община Чистых и очень строго относились к морали. В будущем это могло создать проблемы… Впрочем, с учетом того, что девчонка троглодка, проблемы скорее будут у слуги.

– Жарклан, она – проводник. Единственный, который у нас есть. И если ее приняли дерхи, примем и мы. Запомни это хорошенько.