— Вода в бардачке, Анют.

— Я чуть подожду. Боюсь, чтоб меня снова не вырвало… — честно признаюсь, прикрывая глаза.

— Нормально. Меня тоже первый раз так рвало, что думал, душу на земле оставлю. — шутка полковника мне не показалась банальной.

Насторожившись, я распахнула глаза и повернулась к Николаю Петровичу.

— Это серийный… маньяк, да? — вырвалось у меня раньше, чем я успела отфильтровать всё подмеченное.

— Ты почему это так решила?

Отвечаю без запинки, практически вторя своим мыслям:

— Вы сами сказали.

— Я не говорил.

— Говорили. — настаиваю. — Вы что-то увидели, что хотели увидеть. Там. — уверенное движение головой к участку в лесопосадке, где остался очередной увиденный кошмар всей моей жизни. — Первый раз рвало — это тоже не про сегодня. Не про сейчас. Я видела, с каким видом вы там ходили… на носочках.

— Это только твои домыслы. Формулировки размытые, двусмысленные. — усмехается мужчина. Подаётся в мою сторону и щёлкает бардачком. — Но ты не ошиблась. — передо мной появляется бутылка воды, а отец Макса полностью возвращается на водительское сидение. — Хорошая интуиция. Хорошее внимание. Острый ум, я бы даже сказал…

Я холодею. Почему-то мне кажется, что я провалила какой-то очень важный экзамен.

Волнение усиливается, когда профиль мужчины застывает, а рваный выдох срывается с тонких губ:

— Как, обладая всеми этими качествами, ты не нашла способа избавить мать от отчима, кроме как калечить саму себя и врать полиции?