Пройдоха-мэр рассказывает им историю афер вокруг этого завода. Старый владелец, при котором все тут процветало, помер 12 лет назад, а после него понеслось: эффективные собственники, пардон, всякие лавочки с прилагательным «народный» в названии перепродавали завод друг другу. Мэр тоже в этом поучаствовал, пограбив немножко завод – практичный же человек, материалист, упер для себя миленькую высокохудожественную душевую из кабинета начальства. Череда банкротств «народных» банков – мадам называет их народными, хотя рулят ими почему-то опять же какие-то странные частники-хапуги, двойные продажи, распродажа оборудования – в общем, концов не сыскать. Он называет только одно имя, за которое можно зацепиться: человек, руководивший каким-то там народным банком, после краха которого накрылись и завод, и все сбережения местных жителей; он сейчас рулит уже в Вашингтоне в бюро экономического планирования. «Детектив начался!», – радуется читатель, привычно готовый броситься по следу вместе с героями. А пока Лютая Сестра решает вызвонить из концерна пару более-менее толковых инженеров, чтобы перерыли тут все вверх дном, и звонит Другу Детства. Тот бьется в истерике: «Куда ты исчезла?! Тут все пропало, гипс снимают, клиент уезжает, приезжай немедленно, они хотят угробить Колорадо!». Герои срочно мчатся в Нью-Йорк.

Оказывается, их враги предприняли еще несколько подло-кретинических шагов: профсоюзы железнодорожников постановили держать скорость на супер-ветке не больше 60 миль в час и возить поезда не больше 60 вагонов. Штаты, соседние с Колорадо, потребовали у правительства, чтобы число поездов, идущих в Колорадо, не превышало числа поездов, идущих в них. Главный стальной олигарх, тот самый Плохой Дядя-Заговорщик, требует введения закона, запрещающего производство супер-сплава в количествах больших, чем производит стали сталелитейный завод аналогичной мощности. А кидала-стрелочник пропихивает закон, позволяющий каждому иметь доступ к равной доле супер-сплава. Тот самый подлый журноламер пропихивает закон о запрете переноса производства на новые места (читай – в Колорадо). В общем, чисто коммунизм в изложении журнала «Плейбой». Но девственный читатель, говорят, верит. Лютая Сестра готовится к битве, а пока надо понадежнее спрятать супер-двигатель. Она прячет его в заброшенном подземном туннеле под вокзалом ж/д концерна. Уходит, и напоследок ей где-то в туннеле мерещатся человеческие шаги – но ведь там никого нет… Читателю почему-то становится тревожно за судьбу останков супер-двигателя.

Олигарх-Изобретатель-Супер-Сплава имеет суровый разговор с бывшим другом – тем самым, заполучившим рудники. Тот его кинул: Олигарх-Изобретатель больше не получает руду. «Где руда, гад?!», – тот виляет, мол, суровый континентальный климат помешал, а так я делал все так же, как и ты, да не получилось; и вообще, я очень хотел, чтобы ты получил руду, а раз честно хотел, то и нечего меня винить. «А кто получил руду?! Твой дружок, стальной олигарх?!» Выясняется еще, что руда отправлена не более дешевым водным транспортом, а по убыточной ветке ж/д концерна, чтобы погреть лапки Мямли-Братца. До Олигарха-Изобретателя доходит суть заговора: «Вон отсюда!».

Теперь Олигарх-Изобретатель вынужден шакалить по заброшенным и обанкроченным рудникам, нанимать подставных людей, которые могут кинуть в любой момент – в общем, рискует, страдает, но не сдается. Торговец до мозга костей, он привык честно платить за все, что получает, и не привык не иметь священной возможности купить: это глупое несовершенство Этой Страны его просто убивает – у мадам это описано в мужественно-пафосных выражениях. Но он даже морального права на лютый гнев не имеет: сам ведь грешен, жене изменяет, ненамного лучше своих врагов, представляющих силы Чистого Зла… Он привычно идет к себе домой, а там его поджидает женушка. С ней тоже происходит тяжелый разговор. Она проницательно замечает, что муженек стал хорошо выглядеть, несмотря на обрушившиеся на него беды, помолодел, его высокая стройная фигура еще больше постройнела. Олигарху-Изобретателю мучительно стыдно. Жена начинает страдальчески говорить, что любить надо не красивеньких, а кривеньких, притом за пороки, как неположенный дар, принеся в жертву разум, честь и совесть. Он начинает думать, что жена его все-таки любит, но каким-то противоестественным духовно-богатым образом. Его жрет совесть пополам с желанием крикнуть, что все это ложь. В общем, е следует сцена из дамского романа, слегка приправленная идеей мадам, что любовь без эгоизма и гедонизма – противоестественна. Ну да, ну да: «То, что вы называете любовью – это немного неприлично, довольно смешно и очень приятно» (с): Министр-Администратор. А читатель с нетерпением ждет продолжения погони по следу разработчиков супер-двигателя.