Воздух сгорает в моих легких, тело бросает в жар, я смотрю на Илью и не могу поверить. Все тело немеет от слов, что он сказал.
Что он сказал?
Больше жизни…
– Илья… я… – опускаю взгляд на кольцо и его руку, держащую мою. – Я…
Нет!
Да! Да! Да!
Я ненавижу его и люблю! Но как я могу?
Яркий свет впереди, визг и скрежет, глухие удары как раскаты грома, удар. Нас отрывает друг от друга, кидает в стороны, удар, еще, стон металла, стекла сверкающим дождем сыплются и кружатся как смертоносная вьюга. Верх и низ смешиваются, тело дергает как тряпичное, шум, крик, снова удар.
И темнота…
Глава 4
Первое, что я осознаю, это собственное дыхание, оно гулкое, будто слышу я его изнутри. А снаружи все как под слоем воды, звуки смешанные, непонятные, только звон или писк проедают мозг.
Я пытаюсь шевельнуться, но тело тяжелое, скованное, грудь и живот что-то больно сдавливает. И в то же время я как будто в невесомости. Открыть глаза целое титаническое усилие, веки словно слиплись, я даже, кажется, ощущаю влагу, которая их склеила.
По моему лицу что-то течет, но очень и очень странно снизу вверх, от края подбородка через щеку к виску. Как такое может быть?
Очень хочется смахнуть эту раздражающую щекотную каплю, но я словно не могу управлять своим телом, руки будто не мои. Я должна…
– Ааа! – плечо пронзает такая резкая и запредельная боль, что я, кажется, глохну на мгновение. Диким пульсом боль растекается по телу и заставляет сердце колотиться как сумасшедшее, я даже в ушах чувствую это!
– Ли… на…
Слух ловит знакомое слово, и это отрезвляет меня, я хрипло дышу, стараясь сдержать тошноту. Мне по утрам не было так плохо, как сейчас, с трудом прогладываю ком, и стон сам срывается с губ.
А еще с них же будто капля срывается. Да что капает? Где я вообще? Что происходит? Паника накрывает от неизвестности. Я должна открыть глаза. Но это просто непосильная задача, чуть приподнимаю веки и тут же начинает жечь.
– Лина, – вновь слышу свое имя на очень тихом выдохе.
И это пробуждает меня как пощечина.
– Илья! – разлепляю веки усилием воли и с ужасом хочу закрыть их сразу же обратно. Мой мир перевернут!
Это какой-то страшный сон!
Зажмуриваюсь, сжимаю зубы, так хочется закричать от страха, но…
– Полина?! – раздается чуть громче, и я вновь распахиваю глаза, в них мутно, отдает грязно красным и в то же время яркий свет слепит. Моргаю много раз, пока слезы, которые навернулись сами собой, не проясняют зрение.
– Илья! Илья! – мой голос хриплый, а во рту пугающий вкус крови.
Это полный кошмар.
Мы попали в аварию! Разбились на дороге на полной скорости! В нас врезалось что-то со встречки!
Я фокусируюсь и осознаю, что вишу почти вниз головой на ремне безопасности, накрепко прижатая к пассажирскому сидению. Машина лежит на боку, мое тело в неестественной позе, ноги висят, правая рука как плеть, я вообще теперь ее почти не чувствую.
Но ужас в другом.
Прямо подо мной лежит Илья и смотрит на меня расфокусированным взглядом. Левая сторона его лица почти полностью в крови и в ярком свете фар откуда-то сбоку она кажется жутко яркой и блестящей. Нереальная, будто из плохого кино.
С моего лица срывается еще одна капелька крови и падает прямо на его скулу. Стекает красной слезой.
– Живая, – шевелятся губы Ильи, и я понимаю, что почти не слышу его. Голос такой слабый, что это почти один лишь выдох.
– Живая… я живая, – от того, как медленно и пьяно смыкаются, его веки мне становится невероятно страшно. – Илья, не спи, пожалуйста!
Оглядываю его с ужасом насколько могу, лежит, согнувшись, чуть на боку, одна рука неловко подвернута, вторая сверху. Белая рубашка местами надорвана и в красных пятнах. Но хуже всего это его лицо и кровь, дорожками прочертившая страшные маршруты из уголка рта и носа.