− Ника, ты чего? – Светка невесть как оказывается рядом.

Сжимает плечо пальцами. Пытается в глаза заглянуть.

− Змея тебя обидела чем-то?

− Нет… Нет. Ничем.

− А что тогда произошло? – Не отстаёт.

Тараторит сорокой. Смотрит с сочувствием. Так, что мне отчаянно хочется разреветься.

Признаться во всём.

Но я понимаю, что не должна. Я же слово давала. Клятвенно обещала.

А ещё контракт этот долбанный подписала. О молчании.

− Живот разболелся. – Отчаянно лгу. – Режет прям по живому.

Прижимаю ладони к коже пониже пупка. Срываю фартук.

− Таблетку выпила?

− Ага. Не помогает. – Мотаю головой.

Перевожу взгляд в зеркало. И зубами скрежещу.

Красотка, ничего не скажешь.

Волосы стоят дыбом как после удара током. Лицо – зелёное, по шее – багровые пятна расползлись.

Влюбиться в такую кикимору нереально. О чём я думала? На что надеялась, таращась на Амира?

Да Нина Ивановна мне сто очков вперёд даст!

− Ну, посиди пока здесь. – Светка выглядывает в коридор. – Посетителей почти нет, сама справлюсь.

− Меня уволят.

− Не уволит! Ей тот красавчик, пока ты тут сидела, предложение сделал.

− И как? – Вопрос слетает с губ сам собой.

− Ну, согласилась, конечно. – Коллега поджимает губы.

Видно, что ей неприятно об этом говорить. А ещё осознаваться, что красавчик уплыл мимо её рук.

Взмахивает рукой. Окидывает взглядом зал кофейни, снова оборачиваясь на меня.

− Напялила это кольцо с таким восторгом! И уехала с ним куда-то.

− Свет, а можно я домой поеду? – Закручиваю барашки на кране. И по бёдрам влажными ладошками скольжу. – До конца смены ведь всего ничего.

Коллега выдыхает. Бросает беглый взгляд на наручные часы.

И рукой взмахивает.

− Да езжай уже, прикрою!

.

− Операция прошла успешно. – Врач поправляет очки на переносице. Оглаживает щетину на подбородке. – Хорошо, что вы успели внести деньги, Вероника Юрьевна. Всё вовремя сделали.

− Ага… - Мой шёпот похож на дуновение ветерка.

Мысли снова невольно возвращаются к той ночи с Амиром. Встают колом в голове. Терзают.

И я плечами передёргиваю, пытаясь сбросить этот груз с себя. Закусываю губу. Трясу головой.

Уже четыре дня прошло с той некрасивой сцены в кофейни. Когда этот мужчина выбрал Нину. Даже не посмотрел в мою сторону.

И все эти дни я старательно пыталась избавиться от мыслей о нём. Даже имя его запретила вспоминать.

Решила забыть. Зачеркнуть всё то, что было до.

И вот, снова не сдержалась.

− Я могу её увидеть? – С надеждой поднимаю глаза на врача.

Сжимаю руки в кулаки. И сердце в груди бьётся так гулко.

Вот-вот вылетит.

− Нет, пока нет. – Он качает головой.

Кладёт перед собой пухлую медицинскую карту моей мамы. Поджимает губы, прожигая меня внимательным взглядом.

− Она ещё очень слаба. Находится в реанимации. Понаблюдаем за ней несколько дней.

− Я… поняла. – Киваю с грустью. – Тогда я буду звонить, узнавать о её состоянии.

Поднимаюсь со стула. Старательно растягиваю улыбку на лице. И врача благодарю.

Принимаю решение выдохнуть. Отстраниться от всего.

И, наконец-то закончить то, что непременно нужно для маминого выздоровления.

Подготовиться к пересдаче у Алсу Азатовны.

Выхожу на своей остановке, пиная мелкие камушки под ногами. Бреду медленно.

Обдумываю всю ситуацию. И старательно мысли о Нине Ивановне прочь прогоняю.

У них свадьба недели через две. Кто я такая, чтобы вмешиваться?

Нужно жить дальше. Своей жизнью. Сдать, наконец, экзамен. Перевестись на следующий курс.

И уволиться из кофейни.

Потому что наблюдать за счастливой парой издалека у меня не выйдет. Только мучиться буду.

И сердце рвать в клочья.

− Ника! – Громкий оклик рядом заставляет встрепенуться.