– Да ты что, она же их не любит, – ответил папа. – Ты вспомни, она с нами три дня не разговаривала после того, как я притащил домой Горанда.

Бабушка не отводила от меня взгляда.

– Почему ты спросила, дочка? – поинтересовалась Инария.

– Просто я сегодня…

– Да, Амея, – перебила меня мама, она казалась такой напуганной, что я уже пожалела, что спросила, – у меня раньше была собака… в детстве… потом она умерла, и с тех пор, я не люблю собак, – выпалила она.

– А разве не потому, что тебя в детстве какая-то собака укусила? – спросил папа, вспоминая мамины рассказы.

– Нет, – резко ответила она, – я это придумала.

Мы замолчали. Я кусала губу, ругая себя за любопытство. Папа чесал лоб, просеивая информацию; бабушка, хмурясь, доедала ужин; Нелт, не понявший причину напряжения в воздухе, весело ковырял пальцем стол. Мама притихла, явно сдерживая слезы.

Я подошла к ней вечером, хотела поговорить без свидетелей, но она всем своим видом дала мне понять, что ничего обсуждать не собирается.

И хоть мне было не по себе, я решила не думать о плохом. Просто стала мечтать о предстоящей встрече, сулившей мне много радости. И это помогло. Спать я легла в приподнятом настроении.

Я резко дернулась во сне. Приснилось, что упала в глубокое ущелье. Сердце ушло в пятки от страха. Я тут же проснулась. Вскочив на ноги, я стала озираться по сторонам, никак не понимая, что происходит, а потом я увидела, что солнце уже взошло. Бабушка копошилась возле печки. Нелт тоже уже встал.

Я начала носиться по комнате, собирая еду и одежду. Мама вчера дошила мне новое платье, так что можно было переодеться после купания.

Нелт молча следил за мной. Бабушка перепугалась, спросила, куда я так тороплюсь, я быстро что-то буркнула и вылетела из дома.

Я бежала до самой реки без остановки, подбежав к мосту, рухнула на землю. В горле горело огнем, ноги стали ватными, глаза заслезились, а в боках и животе кололо так, что я чуть не заорала от боли. Эстан подлетел ко мне с кувшином воды. И хоть мне казалось, что я готова выпить целую реку, после нескольких глотков я отодвинула кувшин и, схватившись за живот, завалилась на землю и стала кататься на спине из стороны в стороны, думая, что так быстрее пройдет.

– Что случилось? – всполошился Эстан. – Амея? Что случилось?

– Бежала, – прохрипела я, сдавливая живот, который, казалось, сейчас разорвется. В боку нестерпимо кололо, я не сдержалась и застонала от боли.

– Зачем бежала? Случилось что? – не унимался Эстан.

– Проспала. К тебе спешила, – я снова легла на бок, но ничего не помогало, какое бы положение я ни заняла, легче не становилось.

– Вставай, – велел Эстан, – надо походить.

– Да ты что, я и стоять-то не могу. Так больно, – с трудом выдавила я.

– Вставай, – он потянул меня и поднял на ноги.

Поддерживая за талию, он буквально потащил меня вдоль берега, я тяжело перебирала ногами, стараясь не мешать ему.

– Ты от самого дома бежала, – то ли спросил, то ли подтвердил Эстан, улыбнувшись.

– Ничего смешного, я так перепугалась, что проспала, – его смех меня даже обидел… на мгновение, конечно.

– Амея, вообще-то это как-то ненормально, – он перестал смеяться и медленно развернул меня к себе. – Ты как себя чувствуешь? – с волнением в голосе спросил юноша.

– Уже лучше. Прости, что опоздала, – извинилась я.

– Глупости какие, я ждал бы тебя хоть целую вечность, – улыбнулся Эстан.

Не найдясь с ответом, я смущенно опустила глаза. Юноша продолжал тащить меня вдоль берега.

Боль начала потихоньку отступать. Дыхание почти пришло в норму, и Эстан, наконец, позволил мне сесть.