Он опускает руку вниз и демонстрирует два крафтовых пакета. Судя по характерному запаху картошки фри и фирменному логотипу, передо мной желанный Макдональдс.

— Тоской по родине накрыло? — тычу пальцем в пакет. — Я такую гадость не ем. 

Я и правда не ем, но почему-то с похмелья очень хочется. Необязательно Кэпу знать, что, приди он на полчаса позже, застал бы меня с размазанным по лицу соусом карри, запивающей жирный Гранд Гурмэ молочным коктейлем. Иногда в кровати я ем как свинья.

— Я из-за слюны в твоём рту половины слов не разобрал. Так ты будешь, или мне одному всё съесть?

«Буду», — рявкает желудок. 

— Буду, — покорно отвечаю я. — Посиди, я сейчас вернусь.

Быстро щёлкая пятками по полу, я забегаю в спальню. На ходу сгребаю с пола комок джинсов и топ и запихиваю в шкаф. Дрожащими руками роюсь в ящике, ища свой домашний спортивный костюм, а неугомонный рабочий в моей голове тем временем орёт: «Кэп у тебя в квартире, жаным (моя душа — перевод с киргизского — прим. автора). В соседней комнате!»

Уф, да чего я так нервничаю-то? Сердце колотится, как у зайца, лицо горит. 

— Тебе помочь? — раздаётся хрипловатый голос прямо за мной.

И когда я говорю «прямо за мной», я имею в виду: сантиметрах в десяти от моей шеи.

Заорала бы снова, но меня парализовало. Во рту снова становится сухо — литр архыза бесследно испарился. Очевидно, выпал осадками мне в трусы, потому что как раз там сейчас очень влажно. Вот только никаких трусов на мне нет.

Хочу выдать какую-то остроту, но вновь заигравший в голове Ginuwine, под которого я объезжала колени Кэпа, перебивает всё. 

— Сама справлюсь, — я гипнотизирую глазами свисающий из ящика рукав цветастой толстовки.

Вместо ответа Кэп просовывает палец за пояс моего халата и тянет назад. Ginuwine начинает орать громче, потому что мой зад снова упирается в это. В дубовый русско-американский стояк.

— Ты мне должна, Ни-ка, — вибрация слов рассыпается по шее одновременно с горячим дыханием. 

— Пятихатку возьми на тумбочке, жмотина, — сиплю я, продолжая глазеть пред собой. — А то Биг Мак, говорят, подорожал.

— Продолжай кусаться Бэмби, — раздаётся короткий смешок. — Мне нравится.

Я тихо ойкаю, потому что в этот момент горячие губы прижимаются к моей шее, а большая ладонь сжимает талию. Хочу разозлиться, послать Кэпа к чёрту, но не могу этого сделать. Всё это дурацкое похмелье, незатыкающаяся музыка в моей голове и ощущение его горячего тела. 

— Повернись.

Ох ты ж, чёрт. Ну ничего же сексуального в этом слове нет, так почему оно на меня так действует? 

Я вращаюсь по часовой стрелке, словно старая карусель, до тех пор, пока не встречаюсь с Кэпом глазами. Сейчас радужка у него совсем не зелёная, а чёрная.

— Кухонный стол, ковёр, подоконник, — тягуче произносит он, сжимая в ладонях мою задницу. Ух ты, целиком поместилась. — Показывай, Бэмби.

— Ты чего несёшь? — я безрезультатно пытаюсь высвободиться.

Судя по тому, как взгляд Кэпа съезжает с моего лица к груди, халат перестаёт справляться со своей защитной миссией.

— Услуги телохранителя и евнуха в наше время дорого стоят.

В голове брезжит догадка, что это Кэп доставил меня домой, и по лицу мгновенно растекается стыд. 

— Я не просила. 

— Конечно, не просила. — ухмыляется он. — Ты умоляла.

Игнорировать его дубину, упирающуюся мне в живот, становится просто невозможным, а чтобы не выдать тотального смущения, я тоже пытаюсь усмехнуться.

— Ты явно страдаешь неконтролируемой формой эрекции. Это всё от неудовлетворённости. 

— Угадала, Ни-ка. Поэтому я приехал за помощью.