В кабине истребителя сидела та жуткая тварь из аэропорта. Та, что вышибла линзу у меня из руки. Теперь у нее был целый самолет, способный палить по мне и при этом не разваливаться. А еще этот тип понимал, как сочетать в одном устройстве технологии Свободных Королевств и Тихоземья, чтобы они работали вместе. Мне на погибель.

Чего уж там, весьма опасная комбинация…

Я спросил:

– У нас есть на борту какое-нибудь оружие?

Бастилия пожала плечами:

– У меня есть кинжал…

– И все?

– У нас есть ты, брат, – сказала Австралия. Ты окулятор, и к тому же чистокровный Смедри. Ты лучше любого обычного вооружения!

«Офигеть», – подумалось мне. Я хорошо видел мать Бастилии, стоявшую на носу дракона.

– Как у нее получается там держаться?

– Стекло зацепера, – пояснила Бастилия. – Прилипает к другим видам стекла. У нее подошвы из него сделаны.

– А еще найдутся?

Бастилия помедлила, а потом, более не задавая вопросов, ринулась к борту и зашарила в стеклянном рундуке. Затем вернулась, неся пару башмаков.

– Работают так же, – сказала она, вручая их мне.

На вид они были мне безнадежно велики.

Корабль болтануло: Австралия маневрировала, уходя от новой ракеты. Сколько их еще оставалось под крыльями истребителя? Боекомплект у него превосходил всякое вероятие. Очередная судорога «Драконаута» распластала меня по стене. Наконец я всунул в башмак ногу прямо в кроссовке и туго зашнуровал.

– Ты что творишь? – спросила Бастилия. – Ты же не собираешься туда к ней выходить? Или как?

Я обул вторую ногу. Сердце начинало разгон.

– Ты что задумал, Алькатрас? – тихо проговорила Бастилия. – Моя мать – опытный рыцарь Кристаллии. Какую помощь ты способен ей предложить?

Я призадумался. Бастилия даже чуть покраснела, осознав, насколько резко прозвучали ее слова (хотя обычно подобные речи у нее вылетали без запинки). И кстати, она была совершенно права.

Спрашивается, каким местом я сейчас думаю?..

Каз незаметно оказался рядом с нами:

– Все плохо, Бастилия…

– Неужто заметил наконец? – рявкнула она.

– Ишь какие мы обидчивые, – сказал он. – Я, может, не против лихо прокатиться по кочкам, но внезапный финиш – это как-то не для меня. Я же Смедри! Нам нужен план спасения!

Бастилия немного помолчала.

– Скольких из нас ты можешь перенести с помощью своего таланта?

– Здесь, в небесах, где и бежать некуда? – спросил он. – Честно, не знаю. Боюсь, всех не получится.

– Тогда бери Алькатраса, – сказала Бастилия. – И не медли!

У меня скрутило кишки узлом.

– Нет, – сказал я, вставая.

Подошвы немедленно прилипли к стеклянному полу рубки. Я попробовал шагнуть. Нога послушно отклеилась. А стоило поставить, вновь зафиксировалась. «Ну и отлично», – подумал я, стараясь поменьше зацикливаться на том, что́ собирался сделать.

– Каштаны колючие, парень! – выругался Каз. – Ты, может, не путеводный маяк моей жизни, но я не намерен наблюдать, как тебя убьют. Хотя бы этим я твоему папаше обязан помочь! Короче, давай-ка со мной. Мы заблудимся, а потом двинем в Налхаллу…

– А остальных бросим умирать?

– За нас не волнуйся, – быстро сказала Бастилия. Даже слишком быстро сказала.

Ну что… Я помедлил. Да. Не шибко по-геройски звучит, но изрядная часть меня очень хотела уйти с Казом. Ладони потели, сердце бешено колотилось. Корабль болтануло: в нас едва не угодила ракета. Сбоку от рубки по корпусу разбежалась паутина трещин.

Я мог сбежать. Спастись. Никто не осудил бы меня. Как же мне хотелось именно это и сделать!

Но я не сделал. Может, это выглядит как храбрость, но знали бы вы, какой я в действительности трусишка… Когда-нибудь я вам это еще докажу, а пока просто поверьте: в тот момент мной двигала вовсе не смелость. Лишь гордость.