Этот вопрос ввел меня в ступор, и я знала, что ответить. Стояла, как дурочка, открывая рот и хлопала глазами.

Признаться, об этом я не подумала. И дел ничего не подсказал мне! Он старался выполнить клятву, данную черт знает кому, даже жертвуя мной. Честь? Доблесть? Или жестокость по отношению ко мне? Как все тесно сплетено…

Между тем Эйвинд покачал головой, всем своим видом выражая неодобрение моих умственным способностей.

— Но ты же еще даже не на первом курсе, — проворчал он. — Что с тебя взять… Откуда тебе знать, как ищут клятвы!

– А ты, стало быть, знаешь? — насмешливо уточнила я.

Это были первые слова, обращенные мной к Эйву после нашей ссоры. И он посмотрел на меня, тоже впервые с того мига, как мы разругались.

Меня снова словно окунули в ледяную прорубь. Взгляд эльфа, обращенный ко мне, был недружелюбен и холоден. Губы упрямо и крепко сжаты. Моя монетка, медный грошик — он вертел ее в своих пальцах, отполировав ее бока до блеска.

Вот зачем она ему, эта монетка?! Зачем ему вообще быть со мной связанным, из вредности? Мозолить мне глаза?! Дразнить? Мстительный засранец!

Чувствуя, как негодование снова закипает у меня в груди, я шумно выдохнула, стараясь успокоиться. Эльф, почуяв мою нервозность, чуть усмехнулся, и снова демонстративно подбросил монетку.

— Знаю, конечно, — ответил он очень вежливо и сладко, услужливым и ласковым тоном. — На входе должны быть ловушки клятв. Это как фонарь. Берешь клятву, вставляешь ее вместо свечи и видишь, та она или не та.

— Но там же сотни тысяч клятв! — ахнул Кит.

— Другого способа нет, — отрезал Эйвинд.

— Но мы можем никогда, никогда ее не найти! Состариться тут, но не найти!

— Но у нас есть крошечный шанс, — ответила ему я. — Кит, Эйв, вы можете вернуться обратно. Я не в праве заставлять вас со мной тут… стариться.

— Я не могу, — сказал зловредный эльф, снова подкинув монетку на ладони. Он решительно двинул наверх, по лестнице к входу в башню, еще раз глянув на меня с нескрываемым вредным злорадством, и мне оставалось только еще раз раскаяться в своем необдуманном найме.

— А я не оставлю тебя одну, — сказал Кит и двинул за Эйвом. — Идем, поищем нужную клятву.

Ловушки для клятв выглядели ну точно как обычные фонари, только очень старые и ржавые. Их стекла были толстые и мутные, не протирались сто лет. Вооружившись ими, мы поднялись на четвертый этаж по винтовой лестнице, опоясывающей Башню. Тут хранились клятвы, данные в этом столетии.

Эйв толкнул двери, ведущие в комнату, расположенную в сердцевине башни, и под ноги нам хлынул целый поток из радужных шаров. И желтые, и красные, и изумрудно— зеленые…

— Ничего себе! — воскликнул Кит, отпрыгнув от лавины клятв. — И как тут найти нужное?..

— Для начала нужно б узнать, какого цвета клятва, — ответил строгий, как учитель арифметики, Эйв. — Алиса, бери шарик любого цвета и вставляй в свою ловушку. А потом думай про своего деда, про Академию, про то, что с этим всем связано.

Я подчинилась.

Набрав с пола всяких разных шариков, я по одному вставляла их в фонарь и думала, думала о зачарованной академии, о кукольном домике, куда так хотелось попасть нам всем троим, но фонарь не зажигался.

Но когда я воткнула в фонарь оранжевый шар, он вспыхнул теплым красивым светом.

— Клятва родовой чести, — выдохнул Эйвинд. — Это же хорошо! Таких клятв меньше всего! Значит, нам нужны только оранжевые шары! Кит, проверяй только оранжевые!

Мы забрались в комнату, утопая по колено в шариках, и принялись за дело.

Но клятв оранжевого цвета было все равно много; если тут, в этой комнате, было сто тысяч и ли миллион шаров разного цвета, то по крайней мере десять тысяч из них были оранжевые.