Но только вот пальцев у него не было…

Это, конечно, остановить его не могло. Только распалило сильнее!

Дознаватель стиснул вместе когти на целой руке, и меж ними заклубилась магия, такая глубокая, такая черная, что ее было видно даже на фоне его черного пальто.

Размахнувшись, он швырнул этот жуткий, лохматый черный клубок в эльфа, но тот и на сей раз не дрогнул.

Одним взмахом он рассек черную сферу, завопившую и заскрипевшую тысячами голосов, а вторым ударом он вогнал свой магический светлый клинок в грудь дознавателя по самую рукоять!

На миг их глаза — синие и яростные эльфа и черные, мертвые дознавателя, — встретились. И синий взгляд был подобен последнему удару, которым Эйвинд прикончил соперника!

Дознаватель со стоном сполз со светлого луча, кулем повалился на крышу, а затем и вовсе скатился во мрак, под колеса кареты.

Я закричала и зажмурилась от ужаса. А в следующий миг ощутила, как крепкая ладонь эльфа ухватила меня за запястье, чуть ниже, чем держал Кит.

Я распахнула глаза, и на фоне грозового неба увидела обоих мальчишек — промокших, продрогших, но победивших.

— Тянем ее! — прокричал Кит, но Эйвинд отрицательно мотнул головой:

— Нет! Осталось немного… удержим, а потом отпустим, и сами спрыгнем! Алиса, ты готова?

Паниковать было некогда.

Я снова оглянулась на колесо и сжала зубы, чтобы они не стучали, и чтоб мальчишки не догадались, что мне до смерти страшно.

— Да! — крикнула я.

— Раз, — произнес Эйвинд спокойно, будто считал бобы в своей тарелке, и я ощутила, как они меня раскачивают, отталкивая как можно дальше от колеса. — Два. Три!

Карета и впрямь шла медленнее. Земля уже не неслась с бешеной скоростью, и я почти— почти успела за ней, когда мальчишки меня отпустили и я ощутила под ногами твердую. Утоптанную тропинку. По инерции я пронеслась с десяток шагов и все же шлепнулась, растянулась во весь рост на мокрой осенней траве.

Впереди мелькнули две тени, спрыгнувшие с уносящейся прочь почтовой кареты, загремел мой чемоданчик и послышались ругательства Кита.

Не чуя ног от радости, от пережитого страха и нервного возбуждения, я подскочила и побежала туда, к ним, ворочающимся в колючих кустах дикой малины.

— Кит, Эйвинд! Вы целы?!

— Да как будто бы, — охая, отозвался Кит.

— Порядок, — ответил из темноты бесстрастный голос эльфа.

И меня будто током передернуло, радость моя поугасла. Ужас дохнул стылым холодом мне в лицо, и я пролепетала, нервно сжимая руки у груди:

— Эйвинд!.. Эйв! Ты что… ты убил его? Ты убил дознавателя?!

Эльф вынырнул из мрака. Луна блеснула на его потемневших от воды волосах, зажглась перламутровыми искрами на кончиках острых ушей, на розовых губах.

— Да, — кратко ответил он, и мне стало еще страшнее от его бесстрастности и спокойствия. Никакой паники, никакого страха… Все эльфы такие бесчувственные и бесстрастные, или это только мне так повезло, познакомиться с этим невыносимым экземпляром?!

— Да ты крут! — присвистнул Кит, приближаясь к нам двоим и отряхивая свои перепачканные колени. — А может, нет? Может, он жив?

Эйвинд неопределенно пожал плечами.

— Если у дознавателей есть сердца, — ответил он, глядя мне прямо в глаза, не тушуясь и не смущаясь, — то он мертв.

Кит снова уважительно присвистну.

— И что теперь? — испуганно произнесла я. Эйвинд пожал плечами:

— Ничего. Теперь только вперед. У меня, как и у тебя, теперь нет дороги назад.

***

6. Глава 6. Башня Клятв

К башне мы подошли промокшие насквозь и продрогшие. Ни дать, ни взять — голодранцы.

Несмотря на осень, сад вокруг башни был зеленым и свежим. Это хорошо было видно в свете занимающегося серенького утра. И калиточка, такая хлипка, черная, металлическая, тоже была хорошо видна. Она и невысокая ограда словно отрезали осень от цветущего лета там, в саду, возле башни. Здесь, на дороге, по которой мы шли, были лужи, грязь, повядшая желтая трава вдоль колеи.