— Ах, Алиса, — произнес дед так жалобно, что я подумала — он передо мной извиняется. — Дело в том, что кое— кто совершил непоправимую ошибку. Это был не злой умысел, а именно ошибка. Но из— за нее академию я потерял. Мне пришлось поклясться, что я… не попытаюсь ее вернуть, никак не повлияю на ее… м— м— м… положение и никак не помогу ей… м— м— м… расколдоваться, пока не появится хотя бы еще один адепт, желающий в нее поступить.

— Ты поклялся, что не выручишь свою академию?!

— Да.

— Но разве как— то нельзя обойти эту клятву? Только не говори, что ее запечатали в магический шар!

— Но ее запечатали в магический шар, — сокрушенно признался дед. Я всплеснула руками.

— О, нет! И кинули в Башню Клятв? Со всеми вместе шарами?

— Да.

— Не может быть!.. Невероятно! Нет, этого просто не может быть!

Дед нерешительно пожал плечами.

— Но у тебя остался ключ! — не унималась я. — Твой магический ключ! Я видела, на что он способен! Ты мог бы…

Дед погрозил мне пальцем, и я смолкла под его осуждающим взглядом.

— Алиса, — строго произнес он. — В Академии Голодранцев учат многому, но первое, что там постигают, это то, что можно быть бедным, но нельзя быть дешевым. Клятва нерушима не потому, что она заперта в шар, и не потому, что ее сложно найти, отличить среди тысяч таких же шаров. Это все глупости; я мог бы найти ее в пять минут, и ровно столько же мне понадобилось бы, чтобы этот шар вскрыть. Клятва нерушима потому, что я дал слово. И я вынужден его сдержать. Поняла? Запомни это крепко.

Я некоторое время молчала, не смея возражать ему.

— Это ты совершил эту ошибку? — сказала я, наконец, чтобы заполнить тяжелую паузу.

Дед отрицательно качнул головой.

— Нет, — как можно мягче произнес он. — Не я. Мне никогда бы в голову не пришло спорить на академию и класться такими вещами. Тем более что речь шла о дорогом мне месте, о моей академии, о дорогих мне людях — о моих учениках. Я тоже отчасти виноват… Но не важно. Алиса, — он глянул на меня поверх стекол очков, и я заметила, что глаза у него не черные, как мне казалось раньше, а карие, с золотыми исками. — Я знаю, чем тебе грозят разбирательства с Советом. И понимаю, что отступать тебе больше некуда. Совет накажет тебя. Он не отнимет твою жизнь, но здорово пострадает твоя честь. Твоя гордость. Скажи мне, девочка: ты готова рискнуть?

От изумления я потеряла дар речи. Он серьезно?! Он не шутит, не разыгрывает меня, он не сошел с ума, он хочет меня принять в свою академию? Нет, этого не может быть! Это безумие!

—Идем, — произнес он. — Я покажу тебе академию!

***

Дверь, ведущая из кабинета деда в потайную комнату, была неприметная, полускрытая темной занавесью. Я видела ее тысячи раз, но отчего— то мне никогда не было интересно, что там, за нею.

Всегда казалось, что там что— то скучное, какая— нибудь пыльная кладовка.

Но стоило деду отодвинуть занавеску и вставить в замочную скважину ключ — свой магический ключ! — как с моих глаз словно пелена спала. И я с удивлением отметила, что даже не подозревала, что в моем доме, который я изучила сверху и до низу, в котором я знала каждый уголок, есть целая комната, о существовании которой я даже и не задумывалась!

Сколько раз я играла под ее окнами в саду?

Я ведь наверняка видела эти окна. Но ни разу я не задала себе вопрос, а что там, за ними.

Видимо, дед сам наложил заклятье, и очень хорошо.

Итак, мы переступили порог таинственной комнаты, и я всплеснула руками, потому что слов, чтобы выразить свое изумление, у меня не было.

Здесь не было ни диванов, чтобы присесть, ни шкафов, чтобы разместить на их полках книги.