– Погода в этом году не очень нас радует, – начал Зарецкий.

– Да, холодно и сыро, – вступила я в светскую беседу.

Некоторое время мы говорили ни о чем. Потом дверь без стука распахнулась, и в помещение влетел парень. Он ринулся к столику, за которым сидели мы с Иваном, и зачастил:

– Здрассти, Арина, рад вас живьем увидеть! Надеюсь, вы оценили перспективы нового улетного проекта, который сулит вам всемирную славу и огромные деньги!

Мы с Зарецким дружим много лет, поэтому я давно знаю, что, если Иван склоняет голову к левому плечу, значит, поведение собеседника его раздражает. Если же при этом повелитель книжного рынка сохраняет вежливую улыбку, это свидетельствует о том, что он сейчас горько сожалеет об отсутствии под рукой автомата, который изобрел гениальный конструктор Калашников. Все-таки хорошо, что оружие отсутствует. В противном случае мне пришлось бы сейчас врать полиции, что прибежавший дурачок собирался нас с Иваном застрелить, схватился за оружие не с той стороны и – вот ужас! – сам себя убил.

– Бренд «Вила Таран» открывает невероятные возможности! – продолжал незнакомец. – А легкое изменение внешности сделает вас неузнаваемой!

Легкое изменение внешности? Сделает меня неузнаваемой? Я посмотрела на Зарецкого. Иван прищурил правый глаз, и я поняла, что владелец холдинга «Элефант» зол как никогда.

– Вадим, – сладко-вежливым тоном начал босс, – госпожа Тараканова пока не осведомлена о предполагаемом проекте. Вам следует изложить все с самого начала.

– Тараканова? – выпучил глаза парень. – Но я говорю про Арину Виолову…

Вот тут мне стало понятно, что следует вмешаться в беседу – уж слишком бледным стало лицо друга. Некоторые люди от гнева краснеют, а у Ивана – другая кожная реакция.

– Да-да, – кивнула я, – я Арина Виолова, но это авторский псевдоним. В паспорте у меня стоит «Виола Тараканова».

– А, понял! – воскликнул юноша. – Просто раньше видел вас только на снимках, а их постоянно фотошопят. В жизни вы другая, намного старше и выглядите проще!

Зарецкий тихо кашлянул и процедил:

– Вадим, мы ждем ваш доклад по теме совещания.

Юноша открыл ноутбук и заговорил. Минут через десять меня охватило горькое уныние. Оказывается, мои книги никому не нужны! Продажи обвалились в ноль!

– Почему Милада Смолякова скачет впереди всех на лихом коне? – сверкая глазами, вещал Вадим. – Скажу в нашем узком кругу правду! Пишет тетка дерьмовые истории, но она трудолюбива, словно раб на плантации. Небось не спит, не ест, только строчит безостановочно. А читатель к ее фигне привык, романы Смоляковой – эдакая жвачка для глаз. Вот и весь секрет! Милада – графоманка с атомной батарейкой!

Мне стало обидно за любимую писательницу.

– У Смоляковой хорошие книги, читаю их с удовольствием.

– А, – махнул рукой парень, – свояк свояка видит и на табуретке! Вы с ней похожи по стилю письма! Та же лабудень, только вы лентяйка!

У меня пропал дар речи. Лабудень? Лентяйка?! Да, я работаю медленно, но не из-за лени! Написание детективов – мое хобби, я работаю в агентстве мужа. Свояк свояка видит и на табуретке? Русская пословица звучит иначе: свояк свояка видит издалека. И если мои тексты, по мнению парня, похожи на труды Смоляковой, то, значит, мои книги – тоже жвачка для глаз? Если честно, то мне очень хочется обладать талантом Милады. Попросите ее написать детектив, где главные героини – две столовые ложки, – и получите захватывающую криминальную историю. Я так не умею.

Похоже, сейчас мне сообщат, что «Элефант» более не нуждается в моих рукописях и что мне, писаке, пора на помойку…