Дарья Донцова Алиби для землеройки

© Донцова Д. А., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

– Успех – это гора, на вершину которой ты, не теряя веры в правильность избранного пути, взобрался, весь в синяках. Поднимался, падал, разбивал лоб, терял все что имеешь, провожал взглядом тех, кто ушел от тебя, обозвав неудачником.

Наш посетитель улыбнулся и продолжил:

– Потом, когда стоишь на вершине, весь в кровоподтеках от ударов судьбы, но с кубком в руках, большинство тех, кто тебя бросил, прибегают назад. Не следует мстить этим людям, напоминать им о предательстве. Просто знай цену им, вежливо здоровайся, но больше никогда не подпускай к себе близко. «Единожды солгавши, кто тебе поверит?» – думаю, вы слышали эти слова?

– Козьма Прутков, «Плоды раздумья», – ответил Степан. – Марк Игоревич, что привело вас к нам?

– Глядя на меня, наверное, понимаете, что видите человека не славянского происхождения, – улыбнулся Марк. – Если по поводу темной кожи еще можно подумать, что я переборщил с солярием, загорел до состояния пережаренного печенья, то куда деть волосы? Приходится очень коротко стричься, но все равно понятно, что шевелюра у меня африканская. Моя мать, Светлана Николаевна Иванова, – типичная представительница жительниц средней полосы России, блондинка, глаза голубые. Андрей Сергеевич Иванов, ее муж, не удивился, когда получил такого сына – вот он с темными волосами, глаза карие. До шести лет я жил с родителями, и ничего плохого со мной не происходило. А потом вдруг случился огромный скандал. Отец начал избивать мать, а та бросилась на супруга, держа чугунную сковородку. Все происходило на моих глазах.

Марк сложил руки на груди.

– Это самое яркое воспоминание детства. Мама что есть сил бьет отца по лбу блинницей, он падает, льется кровь. От страха я заорал, женщина подбежала, отвесила мне затрещину, завопила: «Все из-за тебя, урода!» – и умчалась. Я сначала порыдал в кровати, потом встал, подошел к папе, стал звать его. Он не отвечал. В чем был, я выбежал из дома, бросился к соседям, тете Лене и дяде Саше.

Марк скрестил руки на груди.

– Вскоре приехали «Скорая помощь» и полиция. Со мной беседовала милая, ласковая женщина. Она сразу дала мне шоколадку. Мне сладкое доставалось редко, и только дешевые карамельки, а тут большая плитка. Тетя мне очень понравилась, я охотно ответил на все вопросы, рассказал, как папа кричал на маму, та ему в том же духе отвечала и в конце концов схватила кухонную утварь. За эту информацию мне подарили машинку, у нее открывались дверцы, а если поелозить колесами по полу, а потом отпустить машинку, она некоторое время ехала сама. И предположить не мог, что существует эдакое чудо! Из игрушек у меня был только мячик. Вот у Пети, сына соседей, и мишка был, и железная дорога, и пистолеты. Но он не жадный был совсем, мы вместе забавлялись. Его мама очень вкусно готовила, и у них по воскресеньям всегда на столе были пирожные или торт.

Посетитель улыбнулся:

– Петя, тетя Лена и дядя Саша – самое радужное воспоминание моего детства. Но я лишился тех, кого любил. После того как мать и отец подрались, я оказался в детдоме. Вот где мне небо с овчинку показалось. Родители русские, поэтому в метрике я той же национальности. В крохотном поселке, где прошли первые годы моей жизни, люди смотрели косо на смуглого малыша, но считалось, что я на отца похож, у него мать – цыганка. Мои родители объясняли, что кровь бабушки проявилась, ничего особенного. В детдоме дело пошло иначе – меня сразу начали бить старшие дети, да и воспитатели не стеснялись руки распускать. Приют в городке Холмино – адское место! Директриса Мария Алексеевна – просто Гитлер! Ей было плевать, что меня травят.

Наш гость посмотрел на меня:

– Не утомил вас?

– Нет-нет, – быстро ответила я.

– Тогда продолжу, – кивнул посетитель. – Не знаю, как сейчас, но в мое время выбраться из интерната до восемнадцати лет можно было, лишь уйдя после восьмого класса в какое-нибудь училище и при условии получения места в общежитии. Я узнал об этом, обрадовался – вот возможность избавиться от Марии Алексеевны! – и решил поступить в ПТУ, где готовят парикмахеров. Это вызвало новый шквал издевательств со стороны воспитанников и педагогов, но я не сдался. Меня приняли, выделили койку. Началась новая, счастливая жизнь. Теперь никто меня не бил, не унижал, со мной общались уважительно и педагоги, и студенты. Затем случилось чудо. Меня отправили на районный конкурс красоты, там я сделал макияж и укладку паре участниц. Работа произвела хорошее впечатление, я принял участие в областном конкурсе парикмахеров, а потом – до сих пор сам не верю! – попал на всероссийский. Моя модель его выиграла, и… я отправился в Париж, на «Европрическу»!