В глазах женщины появился какой-то огонек.

– Но как?

– Ты предупредишь его! Скажешь, чтобы он не ходил в то место, где все произойдет! – с воодушевлением сказала она.

– А вы сами не можете ему позвонить, например?

Старушка покачала головой.

– Увы. Мы не общаемся. Он даже не знает о моем существовании. И, к тому же, он далеко.

Я улыбнулась.

– А далеко, это где?

Я думала, что сейчас Георгина Афанасьевна скажет, что сын за границей, или в Америке, ну, в Африке, на худой конец, но ответ был шокирующим.

– Он в другом мире, – сказала женщина, чуть понизив голос.

Ну вот. Другой мир. Конечно же! Чего я еще могла ожидать от пожилой женщины? Конечно же она не в себе!

– А адрес у него? – все же нужно было попытать счастья, вдруг она вспомнит что-то, и я смогу съездить к нему.

– Три тысячи сто семьдесят пятый год. Государство Радасс, город Элагер, улица Треку, дом пять.

Я так и открыла рот. Вот это фантазия!

Но старушка, вдруг нахмурилась и звонко ударила по столу ладонью.

– Да ты не веришь мне!

– Почему же, я… – попыталась оправдаться я, но Георгина Афанасьевна не спешила менять гнев на милость.

– Не веришь! – сказала она с нажимом. – Вот же, смотри! Вот мой сын!

Она вдруг взмахнула рукой и в тяжелом зеркале, что висело напротив, отразилась вовсе не кухня, в которой мы пили чай. А какое-то другое помещение. Мне только и оставалось, что удивленно смотреть за тем, что там происходило.

Внутри все было очень старинное. Мебель, окна, ковер… А посреди той, зазеркальной комнаты, стоял мужчина в одежде, которую я определила, как подходящую нашему веку девятнадцатому. Странная рубашка с широкими рукавами, штаны. Мужчина был шатен, высокий, подтянутый. Я бы назвала его красивым, если бы не его повязка на глазах.

– Он… Слеп?

Георгина Афанасьевна кивнула.

– В детстве кое-что напугало его. И он ослеп. И хотя он может позаботиться о себе, все же, он отличается от остальных. Живется ему куда хуже.

Я молчала. Вообще трудно было во все это поверить. Однако, судя по старушке, она была явно непростой бабулей.

– Как вы думаете, я смогу его предупредить? – спросила я. – Если это действительно другой мир, то мне туда не попасть.

– Ошибаешься! Попасть! И очень даже! Прямо через это зеркало! – заверила женщина. – Вот только есть одна проблема… Туда-то я смогу тебя переместить, а вот обратно…

Я покачала головой.

– Простите, но на ПМЖ в другой мир – это для меня слишком, – вздохнула я. – Но, хотите, я приведу вам свою подругу, она всегда мечтала куда-нибудь уехать!

Подруга у меня и правда такая была. Инна Осипова. Она тоже, как и я, была детдомовской. Ни семьи, ни детей. Жизнь у нее не очень сложилась, и она копила на билет в Австралию. Хотя, мне кажется, ей было вообще все равно куда. Главное – подальше.

– Нет! – заявила Георгина Афанасьевна. – Подругу не надо! Ты сама хорошо справишься. А вот с билетом назад, я знаю, что делать!

Старушка с деловым видом подошла к подоконнику, где у нее была почти что оранжерея и, задумчиво побродив мимо горшков, вдруг достала совсем небольшой, почти миниатюрный, с малышом-кактусиком внутри.

– Какой замечательный, – улыбнулась я.

– Растения очень привязаны к земле. И к миру, в котором произрастали. Если ты возьмешь его с собой, то сумеешь вернуться назад. Спросишь у Марджи, где найти опытного портальщика, и он обязательно вернет тебя назад.

Я лишь удивленно приподняла брови, а старушка уже всунула мне горшок с цветком в руки.

– Спасибо, но…

– А теперь слушай меня, – перебила меня старушка. – Я перемещу тебя к Марджи, это моя сестра. Скажешь ей, что от Георгины, попросишь приюта на несколько дней. Она не откажет. У нее же узнаешь о портальщике. А к сыну моему придешь и скажешь вот что: “Не ходи во вторник в полночь на площадь Этте”.