Когда очередь дошла до меня, я взяла в руки непривычную перьевую ручку.

Мне выдали карточку, где уже было написано золотым мое имя. Осталось чернилами вывести имя Тома Кайтера. Что я и сделала, и передала записку девушке-администратору.

– Только одно имя? – разочарованно вздохнула она. – Что ж, сейчас вы должны будете пройти в комнату ожидания. Направо, а потом снова направо. Дверь с изображением веточки ели. Если ваши симпатии с кем-нибудь совпадут, вам сообщат.

Я кивнула.

– Хорошо.

Отлично. Просто отлично. Осталось скрестить пальцы, чтобы Том тоже написал на карточке мое имя. Потому что если его там не будет, то мне конец.

Неделю назад

– Проходим, проходим, не толкаемся! Не создаем толкучки, кому сказала! – вопли грузной недовольной тетки в приемной заставили меня нервно обернуться на дверь.

Может, я зря сюда вообще пришла? Повелась на шарлатанское объявление с горя, и теперь вляпалась неизвестно во что…

Очередь и правда была огромной. Был забит почти весь немаленький коридор. Здание, похоже, было бывшей поликлиникой, теперь отданной под офисы в аренду. В одном из них и заседала ясновидящая, астролог, гадательница на таро, потомственная гадалка, Карина Гафсанова. В объявлении, что кинули мне в почтовый ящик, было сказано, что женщина решает практически все проблемы. Начиная от приворота и запоя, заканчивая излечением от неизлечимых болезней.

Усмехнулась. Можно ли сказать, что последнее про меня? Занервничала. С одной стороны, оно неизлечимое, но с другой вовсе не смертельное. Тысячи людей с этим живут.

Было немного неловко. Может, все эти люди, что стоят в очереди, больны гораздо более серьезней, чем я? И я, тем, что пришла сюда, отнимаю у них заветное время?

Кто-то грубо толкнул в спину.

– Чего встала, коза? Иди давай, видишь, очередь уже ушла!

– Простите… – машинально извинилась я перед светловолосой девицей в шубе и прошла вперед, а после все же нахмурилась. – Но толкать меня было не обязательно!

– Толкать! – фыркнула она. – Не сахарная, не развалишься! Или, думаешь, за порчу с тебя не спросится? Считай, это аванс!

– Порчу? – удивленно переспросила я.

Мне и в голову не приходило такое.

– Тут все только за тем, чтобы на бывших порчу наслать. Разве не знаешь? В этом Кариночка лучшая! Я вот уже третий раз здесь, – хмыкнула она.

– И как? Помогло? – наивно похлопала я глазами.

– Еще бы! После первого раза Степчик ногу себе сломал. В четырех местах! Фотки из больницы на страничке выкладывал. Я, не удержалась, лайкнула ему.

Я поежилась.

– А во второй?

– Во второй все было ку-у-уда серьезнее, детка! У него сестра умерла. А они очень дружны были. Вечно, пока мы встречались, о ней трепался. Какая она бедная, какая несчастная, как нуждается в заботе и любви! А я будто бы и не нуждалась. Тварь, ненавижу! – выплюнула она. – Меня, кстати, Кира зовут.

– Вика, – ответила я. – Рада знакомству.

Хотя, если честно, от знакомства радости не прибавилось.

– Эй, куда! Куда лезешь без очереди?! – вдруг я услышала крики.

Толпа, которая стояла здесь уже добрых сорок минут, разбушевалась. Вперед, опираясь на старую трость, шла сухонькая старушонка. Маленькая, седоволосая, сморщенная, словно печеное яблоко. Но вот глаза ее были удивительно чистые, светлые такие. Глаза доброго человека, не знаю, как по-другому назвать.

Тетка, что руководила процессом очереди, вылезла вперед.

– Женщина, вернитесь и встаньте в конец очереди!

– Тяжело мне стоять, дочка, – чуть сиплым голосом ответила старушка. – Может, у вас льготы есть пенсионерам?

– Тут у нас привилегированных нет! Что-то не нравится если, уходите!