Так что я просто лежала и смотрела на мордочку посетительницы – а та тоже молча смотрела на меня, встав столбиком и опираясь передними лапками о стекло. Почему-то она показалась мне взволнованной, хотя кто может разобраться в выражении морды ласки.

Так, под её взглядом, я и заснула – совершенно незаметно для самой себя, просто уплыла в сон.

На следующий день, ближе к обеду, состоялся консилиум. Меня обследовали со всех сторон, обстучали, прощупали, разве что только обнюхивать не стали. Но, наверное, если бы это помогло им с диагностикой, и обнюхали бы за милую душу.

Наконец вынесли вердикт: полностью здорова, можно отпускать.

Минут через двадцать после этого я спускалась по лестнице в общий холл. Не верилось, что за такой малый период случилось столько всего, в голове было пусто.

Интересно, ласка и впрямь приходила ко мне вчера, или это мне приснилось?

Холл пустовал, только пожилая целительница дремала на дежурном посту. Я умерила шаг, чтобы не разбудить, и хотела было проскользнуть мимо, но она вдруг подняла голову и поманила меня к себе:

 – Вам тут записку оставляли.

 – Кто?

Лидайя? Или Лас?

 – Ох, прости, дочка, я не видела, кто это был, просто смотрю – а среди бумаг лежит. Это ведь ты Сатьяна Тайсен?

На белом, свёрнутом вдвое прямоугольничке и впрямь было написано моё имя – крупными печатными буквами.

Я развернула, прочла… и текст расплылся перед глазами, мир пошатнулся. Записка выскользнула из рук и спланировала на пол.

 – Ой, ты что? Нехорошо? – озабоченные возгласы целительницы доносились как сквозь вату.

Как в тумане, я наблюдала, как, всполошившись, она выскакивает из-за стола, усаживает меня на свой стул, хватает за руку, начиная считать пульс. Потом она провела руками вокруг головы, не касаясь. Успокоилась наконец:

 – Нет, кажется, всё в порядке. Что-то случилось? Проголодалась?

 – Нет-нет, – я помотала головой. – Всё хорошо.

Но подняться не торопилась. Ноги были как ватные, и я не была уверена, что смогу идти.

Целительница подняла записку и не удержалась, бросила любопытный взгляд. Я не возражала. Текст там внутри был совсем безобидный.

«Завтра ночью в одиннадцать, у тренировочной площадки боевиков. Приходи одна, иначе я не появлюсь. Буду ждать».

И подпись, одной буквой – «Х».

Х. Это значило только одно.

Хен – здесь, в академии, и он хочет со мной поговорить.