– Этот мерзавец использовал заклятие Рагоденда, – без перехода заявила Лидайя. – Его дисквалифицировали и теперь вышвырнут из академии к тварям, можешь быть спокойна. Если вдруг его клан за него вступится, я подниму на уши весь академический совет. Мы студенческий бунт тут устроим. Но, думаю, даже его клан прижмёт хвост, раз такие дела творятся.

 – Да ладно, – промолвила я, когда первая оторопь сошла.

Заклятие Рагоденда – это же что-то из другого мира… в нашей жизни такого не бывает. Ну да, я знала о его существовании – исключительно мощное, мгновенное убивающее, безошибочное, как проклятие богов – но чтобы мой собственный однокурсник использовал его против меня?

 – Где он достал его? Он что, совсем умом тронулся? Думал, это сойдёт ему с рук?

 – Говорит, не знал, что это на самом деле, – пожала плечами Лидайя. – Утверждает, что купил безобидную иллюзию, что, конечно, тоже против правил, но совсем по-другому карается.

 – Сегодня вечером мы с ним потолкуем, – проронил Карин.

Его лицо меня испугало. Глаза горели мрачным огнём, ходуном ходили желваки, губы были твёрдо сжаты. Я не успела ничего сказать, вмешалась Лидайя:

 – Не надо, Кар. Не надо вам в это лезть. Пусть разбираются преподаватели и так далее.

 – Надо выяснить, откуда у него это заклятие. Ясно же, что он врёт, что ничего не знал. И ни хрена он не покупал. Ему кто-то дал это заклятие.

 – Но кто? Висперина? А у неё откуда? Она такая же первокурсница, как и он.

 – Она клановая и из клана целителей. У целителей и покруче вещички бывают. Они же изучают как раз действие смертельных заклятий – чтобы знать, как лечить.

 – Ну так на Сатьяну же не подействовало? – Лидайя метнула на меня вопросительный взгляд. – Целители вовремя успели?

Карин покачал головой:

 – Я не знаю, но вряд ли это заслуга целителей. Она вся засияла и задала Хаунду трёпку раньше, чем они вообще появились на поле.

 – Тогда что, почему и как?

 – Может, её индивидуальная особенность? – предположил Карин. – Именно на неё заклятие Рагоденда плохо действует.

Я почувствовала, как на мне скрещиваются взгляды всех троих, даже хранящего молчание Вейна. Подавила желание забраться глубже под одеяло и вместо этого просто пожала плечами. Виновато улыбнулась:

 – Вообще не имею ни малейшего понятия. Мне просто стало невыносимо обидно проиграть. Ну и… не знаю, что произошло. Я вдруг пришла в себя, схватила меч… Ну и отделала его.

 – Может, Хаунд ошибся? – задумчиво сказала Лидайя. – Применил как-то не так. Не сделал чего-то важного, в результате заклятие не набрало нужной мощи.

Карин снова покачал головой:

 – Не знаю, не знаю. Ладно, целители выяснят, что там и как.

Они ещё долго сидели у меня, потом заглянул Лас. Повторились те же расспросы и предположения. А потом в палату ворвалась дежурная целительница и быстро и безапелляционно прогнала всех гостей.

Я лежала одна, в тишине, вспоминала случившееся и думала. То ощущение, когда пламя сжигало боль – и потом, то всесильное – я явно испытывала его не впервые. Что-то было в нём знакомое и такое… даже как будто домашнее?

Но как я ни старалась поймать кончик мысли, он постоянно ускользал.

А потом я услышала шорох и подняла глаза. Окно палаты располагалось как раз напротив кровати, так что я могла лежать и любоваться пейзажем. Сейчас, правда, уже сгустилась ночь, и за окном была лишь непроглядная фиолетовая темень.

И в этой темени ярким белым пятном проявилась ласка.

Я подскочила на месте. Заулыбалась. Жаль, нельзя подойти и открыть: вставать мне строго-настрого запретили. И не только запретили, но и опутали чарами, даже чтобы в туалет пойти, требуется звать дежурную целительницу.