— Классифицирую это как домогательство к кадету Академии Космического Флота, — процедил я сквозь зубы и вновь ударил, но уже с колена.

Эрик вовремя увернулся и отпрыгнул, заняв лучшую позицию. Моё колено встретилось с твёрдой столешницей, из-за чего она жалобно хрустнула, и в ней образовалась дырка. Наглец же ухмыльнулся так, что мне ещё сильнее захотелось намять ему бока.

— Уважаемый командор Леру… Домогательство – это запугивание, издевательство и принуждение… а также нежелательное или ненадлежащее вознаграждение… в обмен на услуги физического характера.

В боксе сгустился запах адреналина и бесшабашного восторга. Эрик тяжело отдышался, отбросил с лица малиновую прядь волос и закончил фразу:

— А у нас с госпожой Радосской Анестэйшей Игнаровной абсолютно всё по глубокому взаимному согласию и уважению.

Нет! Этот прохвост просто-таки напрашивается на то, чтобы ему подправили холёную морду! Бросок, удар, кувырок. Ещё несколько точных и чётких ударов, часть из которых Эрик смог заблокировать, а от части – ловко увернуться. Даже здесь в драке чувствуется дрянная натура адвоката. Он чаще уходит от меня, кружит, заставляет выдыхаться, тратить силы впустую. Ненавижу юристов! Если вначале я застал эльтонийца врасплох, и перевес был на моей стороне, то сейчас он всё больше ускользал от меня. Я бил и бил, но больше раздирал в кровь собственные костяшки о мебель и стены, чем доставал этого засранца. Остро захотелось наорать на него: «Дерись со мной, слабак, а не уходи от ударов!», — но вместо этого я зло процитировал, буквально выплёвывая, слово за словом из записки:

— «Малышка, надень это, пожалуйста, чтобы не выделяться. Эрик».

Со всего размаха ударил эльтонийца в скулу. В последнюю секунду он успел увернуться, и мой кулак врезался в стену за ним. Паутина мелких трещин разошлась по гладкой вертикальной поверхности.

— Я, конечно, рад, командор... — как бы ловко Эрику ни удавалось уходить от моих атак, он всё же заметно устал и говорил отрывисто, всякий раз шумно глотая воздух, — что вы так тепло ко мне относитесь и называете меня «малышкой»… но придётся вас расстроить… Вы не в моём вкусе.

Я взревел как аварийная сирена при столкновении гружёного транспортника с астероидом. Он ещё и издевается?! В очередной раз всё-таки достал рёбра этого подонка. Эльтониец согнулся пополам, но успел кувырком уйти в сторону от моего колена. Самым поганым было то, что чем больше я злился, тем более предсказуемыми становились мои атаки.

— Ты назвал её малышкой! Это неподобающее обращение, оскорбляющее честь офицера Космического Флота! А формулировка с требованием надеть вечернее платье – грязная и подлая манипуляция!

Ещё серия ударов и выпадов. Вселенная, как давно я не дрался с Эриком Вейссом! Откуда у него только такая отличная физическая форма?! Такое ощущение, что в зданиях суда он не языком мелет, а на тренажёрах занимается.

— У вас недостаток информации, командор Леру! – насмешливо ответил эльтониец, с хрустом вправляя челюсть. – Во-первых, Анестэйша Радосская младше меня… и в обращении к ней я лишь отразил действительное положение дел…. Во-вторых, это слово не входит в реестр оскорблений, ну а в-третьих…

Да! Я наконец достал его! Очередной удар пришёлся ровнёхонько по центру грудной клетки Вейсса. Он покачнулся и упал прямо на пол по центру бокса.

— Ну, а в-третьих? – Я подошёл к нему и навис сверху, обдумывая, как размазать засранца по полу так, чтобы он ещё не скоро смог посетить регенерационную капсулу в медотсеке.

— А в-третьих, она сама разрешила так себя называть, когда извивалась подо мной! У меня есть видеодоказательства. — Эрик дышал часто и рвано, но всё равно оскалился во все свои белоснежные зубы.