— Вивьен? Так это всё-таки ты? — вместо ответа изумлённо спросил таноржец. — А я всё понять не могу, почему лицо кажется знакомым! Ох, как же Федерация, оказывается, тесна! Да, я при исполнении на Миттарии, но вот решил после рабочего дня выпить в клубе. Как же ты изменилась! Вообще не узнать. Ты, получается, теперь здесь живёшь?

— Нет-нет, что ты! Я здесь отпуск провожу и сопровождаю коллегу, который прибыл на операцию.

— Я так рад увидеть хоть одно знакомое лицо среди всей этой толпы! Не представляешь, сколько месяцев я жалел, что так и не взял у тебя номер коммуникатора! Я, между прочим, несколько раз ещё прилетал на Захран и даже заходил в то кафе, но никто не знал, куда ты пропала, и не мог дать твоих контактов. Ох, Вивьен, можно я тебя обниму?

Конечно, это был лёгкий флирт. Но я так рада была увидеть Марка, что на радостях сама обняла старого знакомого.

— Ты мне, между прочим, задолжала свидание в иллюзионе, — с лучезарной улыбкой пожурил меня таноржец. — Как ты сама? Где живёшь? Кем работаешь?

— Живу далеко, на Юнисии, — и, увидев, как высоко взлетели брови брюнета, добавила: — Как ты и советовал, я поступила в Академию, правда, в отличие от тебя, меня взяли не в главный филиал, а в пограничный. Я успешно окончила его, сейчас нахожусь в ранге капитана Космического Флота.

— Вау! Это тогда надо отпраздновать! Бармен, два горячительных, пожалуйста. Любых, на ваше усмотрение! — весело крикнул Марк и вновь обернулся ко мне: — Кстати, я здесь не один, а с напарником. Сейчас его позову… А вот и он.

Я повернула голову, чтобы познакомиться с коллегой майора, и время кануло в вечность. Сердце замерло, в ушах зашумело, а ноги резко перестали держать. Наверное, именно так чувствуют себя больные, поражённые параличом. Несмотря на совершенные лёгкие, доставшиеся мне по миттарской линии, я элементарно забыла как надо дышать. Силилась сделать вдох или выдох, но всё никак не получалось. Воздух свинцовой пробкой застрял где-то в горле, мышцы отказывались сокращаться… Если бы Соло внезапно разорвало на миллионы страпелек, я бы и то чувствовала себя менее оглушённой, чем при встрече с высоким темноволосым цваргом в тёмно-синей форме.

Больше не было острых ключиц и угловатых плеч, сухого торса и мешковатой футболки, что подчёркивала общую худобу парня… Да и был передо мной уже давно не нескладный юноша… Мужчина. Плотная ткань синего мундира обтягивала тренированное мужское тело, гармонично развитое и определенно очень сильное и выносливое. Под одеждой угадывались поджарый рельефный пресс и не менее рельефные руки. Брюки с идеальными стрелками подчёркивали длинные стройные ноги, но не костлявые, а в меру мускулистые. Витые обсидиановые рога стали заметно крупнее и ещё красивее, чем я их помнила. Взгляд сам собой метнулся к основанию правого рога. На месте выбоинки теперь располагался невероятный по красоте и размеру камень. В прожекторах ночного клуба он притягивал внимание и то переливался серебристо-белой платиной, то становился и вовсе прозрачным, словно горный хрусталь, то приобретал нежные оттенки, от аметистового до абсолютно чёрного, сливаясь с рогом. При этом украшение не делало Касса женственным, лишь подчёркивало аристократичную внешность цварга, ровный тёмно-фиолетовый цвет кожи, выразительные губы, брови вразлёт и… ямочку на подбородке. Длину волос Север оставил ту же — чуть ниже плеч — но он больше не стягивал их в низкий хвост. Густые и слегка вьющиеся волосы антрацитовым водопадом обрамляли лицо с острыми скулами и оттеняли мерцающее золото в чернильных глазах.