Похоже, чары до сих пор действуют и оказывают влияние не только на нее… Но она ошибочно подумала, что я соблазнил ее. Упаси Хаос использовать по отношению к ней ее же методы. Не было в вине чар соблазнения. Нет, конечно. Лишь чары, схожие по действию с сывороткой правды, но в отличие от нее имеющие один странный побочный эффект: они усиливают чувства, которые зачарованный испытывает к создателю чар, будь то ненависть, отвращение или же влюбленность.

Влюбленность.

А ведь я тоже поспешно решил, что она ничего ко мне не испытывает…

Не передать словами, как я рад и огорчен одновременно, что она неравнодушна ко мне. Но уж лучше бы была равнодушна. Тогда бы я не столь сильно жаждал утащить мерзавку в комнату и избавить ее от этого наряда — слишком соблазнительно смотрящегося на ней, невзирая на всю монашескую закрытость.

— Дей, — шепчет прямо в губы, прерывая поцелуй.

Это изрядно бьет по моему самообладанию.

Не хочу принимать ее отказов. Не хочу останавливаться. Не сейчас, когда она впервые зашла чуть дальше невинного флирта.

Не даю больше сказать ни слова: касаюсь лица по-собственнически, не утаивая ни капли желания. Прижимаюсь губами к губам — дразнящим всякий раз, когда она начинает говорить. Жутко манящим. Мягким. До беспамятства вкусным.

Она несмело обвивает мою шею руками, в ответ я сильнее прижимаю к себе. Обычно смелая и дерзкая — а сейчас осторожная и податливая, едва ли не спрашивает разрешения аккуратными касаниями.

Это пленит. Так сильно, что я не вижу границ. Никаких.

Целую требовательно, жестко, с диким наслаждением чувствуя, как она дрожит в моих руках. Как кусает в отместку губы. Как ее робость сменяется такой же сумасшедшей смелостью.

Неожиданно отстраняется, скрещивает со мной свой томный взгляд — и, о боги, я вижу, какая жажда плещется в этих завораживающих глазах. Все это смахивает на безжалостные игры воображения.

Но ее запах чересчур острый, а близость пьянит, чтобы все это было неправдой.

Припухлые губки вдруг припадают к щеке, оставляют поцелуй. А затем на линии подбородка, шее…

Чертовка ловко и даже грациозно перехватывает поводья, чем не только вводит в замешательство, но и заставляет кровь вскипеть. Никто еще так нахально не пробуждал во мне азарт.

Ухватил ее за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Приблизился, касаясь ее губ своими. Совсем немного, но очень маняще. Так, что она затаила дыхание в ожидании.

— Не сомневайся: мне нравится твоя уверенность. Но позволь мне вести.

Реакции на слова долго ждать не пришлось. Она выдохнула, обжигая дыханием, тело ощутимо вздрогнуло.

На это моментально отреагировало и мое тело. Мышцы налились тяжестью, в штанах стало до неприличия тесно. И лишь боги знают, что за силы удерживали меня от желания повалить ее прямо здесь и сейчас. Сделать своей навечно. Показать, сколько усилий я прикладывал все это время, скрывая нестерпимый зуд, усмиряя влечение. Наказать. До несдержанных стонов. До безумной дрожи.

— Это странно, что я хочу тебя? — шепчет, и кажется, что невинно, но в голосе слышна издевка.

Нет. Нет, нет, нет.

Хаос, останови эту девушку! Это нельзя продолжать. Нельзя ей испытывать мое терпение. Дразнить без зазрения совести, прекрасно зная о последствиях.

Но я не в силах остановиться первым.

Целую в губы. И еще раз. Еще… Словно ее уста — источник силы. Последняя возможность дышать. Обхватываю за ягодицы, резко поднимаю, выбивая из ее груди вздох, и усаживаю на ограждение.

— Уронишь — и я тебя убью, — шипит злобно, впиваясь пальцами в плечи.

И дышит… Хаос, как же соблазнительно она дышит.