Но ночами, лежа без сна, представляла, как тянется к лицу с насмешливыми фиолетовыми глазами, как трогает его пальцами и губами, как и он в ответ обнимет ее, прижмет к себе, поцелует… Так и засыпала, разгоряченная и с улыбкой на губах. А утром вновь смущалась, видя смеющиеся глаза и обнаженный торс. Так и жили до цветеня, пока дед Лукьян неожиданно не слег с простудой.

23. Глава 21. Потеря

Болезнь началась неожиданно – с утра дед еще был бодрый, шустро бегал по избе, пару раз выскочил на улицу раздетый, а к вечеру уже занемог.

- В груди заложило, - пожаловался он, греясь на печи и покашливая. – Сделай мне отвару из зверобоя.

Аише метнулась в погреб, принесла холщовый мешочек с сушеной травой, заварила в большой стеклянной банке и подала деду. Тот выпил, потом лег на бок. Лицо его сморщилось. Обычно смеющиеся глаза были закрыты, морщины стали глубже, горестными складками обрисовав рот, приоткрывшийся в глубоком дыхании.

- Как он? – Киаран зашел с улицы и кивнул в сторону печи.

- Не знаю, - отозвалась Аише, озабоченно щупая дедов лоб – горячий!

Сухой лающий кашель был ей ответом.

- Плохо, - брови мужчины сошлись на переносице. – Я пока не чувствую силу, да и целитель из меня никакой. Надо выбираться отсюда, искать помощь, иначе потеряем деда.

- Нет! – испуганно схватилась за щеки девушка. – Что ты такое говоришь?

- Правду! – отрезал Киаран. – Он старый, без помощи не выживет!

Аише ахнула, прижав ладонь к губам и с тревогой вгляделась в старика, поражаясь бледности кожи и болезненному виду.

- Ая! – позвал тот, снова закашлявшись. – Ты мне завари травы от белого горла. И пить. Дай воды, пить хочу!

В последнее время воду приходилось экономить тоже – с цветнем пришло тепло, снег растаял, две больших бочки, сколоченные дедом из обструганных досок, уже почти опустели. Аише бегала до речки и обратно каждый день по два раза, принося по два ведра на большом коромысле, но это было все же далековато, тяжело для изголодавшегося организма, а оба мужчины были слишком слабы – один от старости, другой едва оправился от болезни, помощи никакой.

Поднеся в ковше воды, она смотрела круглыми глазами, как дед жадно пьет, потом забрала посудину и озабоченно нахмурилась – травы от белого горла оставалось на донышке мешочка, буквально на пару заварок. Надо идти в город к травнице. А еще лучше – к целителю.

Но как оставить этих двоих без своей помощи – не представляла. Дед тяжелел с каждым днем – к утру первых суток у него начался жар и не спадал, несмотря на все усилия, что предпринимали Киаран с Аише.

В ход пошли все травы, что могли хоть как-то облегчить болезнь, но лучше не становилось. Состояние ухудшалось с каждым днем. Дед перестал вставать совсем, часто и надрывно кашлял, его дыхание было слышно по всей избе, хриплое, надсадное, даже с какими-то взбульками и свистом. Есть он перестал вовсе, однако, часто просил пить, но после пары глотков отказывался и укладывался со стоном на смятую старую подушку.

- Ая! – позвал однажды хриплым голосом. – Подойди!

- Пить? – девушка подскочила и поднесла кружку с водой, но старик отвел ее рукой слабым движением.

- Нет, - ответил он тихо, закашлялся надсадно, потом долго дышал со свистом. – Я помру скоро, - и замахал слабо рукой, когда девушка хотела запротестовать. – Я знаю это, ты помолчи! Пока силы есть, скажу. Там в углу за печкой, - снова закашлялся, - найдешь зарытый кувшин с деньгами. Скопил за все годы, хотел на старости в город податься, чтобы похоронили по-человечески, - отдышался, потом продолжил: - ты после моей смерти забери их, да ступай к матери. Магу незачем знать об этом, у него своя дорога. Слышишь?