- Сколько можно тянуть кота за бубенцы?! Раздевайся быстрее!

К крикуну тотчас подошел охранник, но его вмешательство только подлило масла в огонь.

Я постаралась абстрагироваться от происходившего в зале, но музыка не заглушала криков недовольных мужчин.

Наконец, танец завершился. Я соскользнула с пилона и начала осторожно подходить к краю сцены. Нужно собрать вещи, делая вид, что ищу взглядом запропастившегося новобрачного. Нужно получить плату за танец. Плату, засовываемую в трусы и лифчик.

Налитые кровью глаза явно перебравшего, а может – перевозбудившегося незнамо с какого перепугу мужичка, прожигали меня насквозь.

- И это всё?! – заорал недовольный. – Лифон скидовай! Сиськи покаж!

Загоготали дружки неудовлетворенного зрелищем. Подержали:

- Показывай сиськи! Хотим видеть! Может, там у тебя в лифон вата набита!

Ко мне потянулись чьи-то руки. И не с намерением вручить честно заработанную денюжку, а собираясь своими силами поспособствовать «скидованию лифона», а может – и трусов.

Я сжалась в комок.

Я уже не хотела ни выступлений, ни денег. Главное, забрать то, во что мы с тётей Любой превратили её свадебное платье, и убежать со сцены. Что, впрочем, оказалось не просто. Поняв, что я задумала, кто-то умудрился сграбастать и фату, и низ юбки.

- Отдайте, - попросила я.

- Отдам, если сиськи покажешь! – гоготал завладевший частью платья.

Я надеялась, что мне на помощь придут или охранники, или Артур. Но никого из них не было. А может, я просто никого не увидела сквозь выступившие слёзы.

– Ты что, не насмотрелся еще?! – раздался чей-то мужской грубый голос. – Так сейчас другие выйдут! Удовлетворят твою тягу к пракрасному! Отдай девчонке её тряпье!

Я задохнулась от возмущения, услышав, как назвали мой «сценический костюм». Но возмущаться и возражать было некогда.

Увидев, как у моих ног упала юбка и фата, подхватила и начала собирать оставшееся. Услышала приказ всё того же мужчины:

- И не забудь расплатиться!

- Так она ж не подойдет! – возразил недавний захватчик юбки.

- А ты в следующий раз веди себя, как человек, а не как быдло неотесанное, - увещевал мой защитник. – Сейчас можешь на сцену бросить, что там у тебя в карманах завалялось. Она соберет, - я поняла, что мужчина обращается ко мне: - Ведь соберешь? Не побрезгуешь?

Я понимала, что если начну сейчас играть в обиженку, то останусь без денег. А это значит, что обнажалась я перед всеми этими за просто так! И кому от этого станет легче? Мне? Маме, которая ради сохранения места на рынке ложится каждую неделю под урода Ашотку?

- Соберу, - пробормотала, стараясь не смотреть в зал.

На сцену полетели купюры, которые я не забывала прихватить вместе со своим костюмом.

Все ли я забрала или что-то так и осталось лежать забытым-неувиденным – я не знала. Потому как рванула по подиуму к переодевалке из которой выглядывали привлеченные шумом танцовщицы стриптиза.

Растолкав девушек, вбежав в закрытое для посторонних помещение, разревелась в три ручья.

- Деньги давай, - Светик не собиралась ни жалеть меня, ни расспрашивать, чем вызваны слёзы. Ей доверено блюсти интересы Артурчика! И именно этим она озаботилась в первую очередь.

Я тем временем быстро одевалась. О том, что мне причитается половина от заработанного – владелец стрип-клуба сообщил еще вчера. И слова Светика не вызвали ни возмущения, ни желания забрать себе все.

На сцену уже убежала очередная стриптизёрша.

В переодевалку вошел Артур в сопровождении Игорёшки.

- Почему глаза на мокром месте? – поинтересовался Артур. – Дебют, как по-мне, удался.