Я подношу руку к голове и аккуратно снимаю веночек. Рассматриваю его несколько секунд (дольше не нужно) и второй рукой вынимаю из волос шпильку, удерживающую фату.

Марш Мендельсона не предусматривает вальсирования, но я кружусь по краю сцены. Фата развевается в такт оборотам и в какой-то момент падает на пол.

Я замираю и роняю сверху веночек.

Начало стриптизу положено.

Я обнажила лицо.

Платье, которое мы с тётей Любой переделывали весь вечер, как нельзя больше соответствовало моей задумке.

Правая рука ложится на левое плечо и одну за другой расстегивает крохотные кнопочки, вшитые в пройму. Длинный зауженный рукав скользит по присыпанной тальком с блёстками руке. И падает на пол.

Я снова у пилона. Но на мне еще столько одежды, что до акробатических трюков на шесте далеко.

Второй рукав полностью повторяет судьбу первого.

Марш уже закончился и теперь в зале звучит медленная музыка, призванная создать у зрителей романтический настрой, но достигающая прямо противоположного эффекта.

Мужчины уже толпятся у сцены плотными рядами и пыхтят в ожидании продолжения.

Но у меня в запасе еще перчатки и целое платье! Полол которого разрезан на уровне середины бедра и прикреплен спрятанными под оборкой кнопочками, такими же, как и на рукавах.

Главное в нашем деле никуда не торопиться. Расстегивать кнопочки одну за другой, не забывая сексуально изгибаться.

Теперь на мне короткое платьице, которое не сковывает движения и дает возможность любоваться моим юным телом.

И самое время начать танец на пилоне. Танец, в который Игорёха внес несколько поистине акробатических движений.

Я поднимаюсь на цыпочки, захватываю ладонью шест над головой, подтягиваясь и одновременно подпрыгнув, обвиваю пилон правой ногой.

Еще одно движение и я, откинув голову так, что мои волосы свисают едва ли не до колен, отведя назад правую руку и выставив вперед левую ногу, делаю первый оборот и начинаю основную часть танца.

Юбка платья крепится к лифу все теми же кнопками. Главное, не дать им раскрыться в самый неподходящий момент. А потому начало выступления проходит в неторопливом миноре.

Наконец, я снова на сцене. На мне остались только перчатки, чулки бюстгальтер и трусики.

Я уже давно стала «любимой покупательницей» в павильончике на толчке, торгующем свадебными аксессуарами, потому как перчатки, чулки и подвязки закупала ящиками. Забота о концертном костюме все так же лежала на моих плечах. А перчатки, чулочки и подвязка невесты летели в зал при каждом выступлении.

Я, словно никуда не торопясь, освобождаю руки от перчаток, которые, согласно задумке постановщика, летят в зал.

Сажусь на пол. Скатываю чулки, которых ждет судьба перчаток. Подвязка остается на моем обнаженном бедре. Как и трусики, и бюстгальтер.

Теперь мое тело почти обнажено. Ничто не препятствует связке с шестом, к которому я устремляюсь для выполнения второй части номера.

Главное, не соскользнуть с шеста слишком быстро, кода уже завершены все элементы. Нужно растерянно оглядываться, словно ища кого-то в зале, пока сползаешь вниз. Как ни странно, но на репетицию вот этого «медленно» ушло больше всего времени. Мне пришлось поднакачать бицепсы, прежде чем услышала от Игорёхи вожделенное: «Нормалёк».

Я подхожу к краю сцены. Останавливаюсь. Вижу протянутые ко мне руки. Одна из которых обязательно схватит подвязку, не зная, что она лопнет в тот момент, как только к ней прикоснется чужой. Не знакомый с тайной кнопочек. Мне нужно только шагнуть назад, поняв, что палец мужчины захватил украшение ножки невесты.