— Угу. А исключением являются старшие военные чины, — процитировал по памяти.

— И ты к ним не относишься! — победно отметил хозяин каюты.

— Не отношусь, — покладисто согласился, откупоривая очередную бутылочку и выливая виски в стакан. — Только Устав Академии написан для военных, а я, как видишь, — демонстративно развёл руки, — лицо гражданское. У меня даже формы нет. Так, а лёд где?

— Нестабильная сингулярность с тобой, Эрик! Переспорить адвоката — всё равно что выиграть в тетрис, — внезапно весело усмехнулся цварг.

Я хмыкнул.

— Не люблю лесть, но спасибо.

Лёд нашёлся в морозильной камере, где ему и надлежало быть. Лишь когда я повторно опустился в мягкое кресло, сделал первый глоток и прикрыл ресницы, смакуя напиток на вкус, Юлиан вновь вернулся к поднятой теме.

— Эрик, ты детектор лжи вернёшь?

— Не-а.

— Почему?

— А зачем возвращать? Я выкупил лимитированное устройство. Теперь оно моё. Пускай будет.

— И что ты с ним будешь делать?

Я пожал плечами.

— Да ничего, Юль, успокойся. Я хотел, чтобы мой… — Я запнулся, чуть не ляпнув «хакер», но вовремя опомнился: — … специалист посмотрел его и подтвердил, что обмануть устройство невозможно.

— А что он? — уточнил старый друг.

И зачем он это спрашивает? Ведь и так знает ответ.

— Ленни подтвердила, что перепрограммировать устройство невозможно. Операционная система браслета-бабочки прошита в микрочип, её нельзя заменить или подправить. Таноржцы в этом плане гении. Программа изначально писалась под игровую индустрию, чтобы геймеры не могли взломать и увеличить себе ресурсы в виртуальном мире. В кои-то веки игроманы и их развлечения сыграли важную роль в развитии технологий.

Я отхлебнул ещё немного виски, невольно вспомнив, с каким неподдельным азартом Шарлен изучала таноржский детектор лжи, раз за разом пробуя его взломать.

— Ленни? — переспросил Юлиан, сведя густые тёмные брови над переносицей.

— Полное имя — Шарлен. Это моя воспитанница. — Кивнул цваргу.

— И она полумиттарка, — не столько вопросительно, сколько утвердительно сказал адмирал Леру, резко поднимаясь с кресла.

Странно… раньше за Юлем я не замечал предвзятости к расе.

— Вообще-то, практически все сотрудники «Вейсс Юро-Щит» — это смески, однако это никак не мешает им думать и продуктивно работать. Я считаю, что многие из них куда как достойнее чистокровных гуманоидов, потому что с самого детства привыкли бороться за место под солнцем. Не только на Эльтоне не любят смешанную кровь, но на моей родной планете — в особенности…

Пока я говорил, Юлиан вдруг начал мерить широкими шагами каюту, а его хвост со смертоносным шипом — царапать пол. Я не был цваргом, но тревога открыто считывалась из порывистых движений Леру.

— Эрик, — он перебил меня, останавливаясь по центру помещения, — ты живёшь с ней?

— Ну да… я же сказал, что она моя воспитанница.

Цварг поджал фиолетовые губы, немного помолчал и внезапно заговорил совершенно иным, вкрадчивым тоном:

— Эрик, ты знаешь, почему я тогда поручился за тебя? Почему предложил учёбу в Академии?

Вопрос… озадачил. Много лет я задавался им, так и не понимая, зачем офицеру высшего ранга было так сильно рисковать и вытаскивать преступника из-за решётки. За употребление и распространение наркотиков меня должны были сослать на астероид Х-39. После выступления Элизы ни судья, ни присяжные не поверили в мою невиновность. Судья почти сразу же вынес приговор, а затем меня заперли в ледяной камере. Я просидел в ней почти неделю, бездумно ожидая транспортировки. На тот момент мне уже было всё равно, что со мной сделают ядовитые испарения и радиация астероида, когда цварг в кителе адмирала Космофлота предложил учёбу в Академии, статус военного и снятие обвинений.