– Поверьте, я лучше вас знаю этого человека, – грустно усмехнулась Доминика.

– Это очевидно.

– И поэтому могу сказать, – продолжала Кантор, – что когда контр-адмирал Васильков принимал эту нелепую присягу от мальчика-императора, он не думал ни о каких перспективах и выгодах. Не о власти думал он, когда вставал на защиту Ивана Константиновича, а о том, как уберечь ребенка от новых потрясений. Александр слишком благороден, и это проклятое благородство его в итоге и погубит.

– Его благородство спасло мне жизнь уже несколько раз, – задумчиво произнес Демид. – За это качество я его и уважаю.

– Не только вас спасал наш идеальный рыцарь, – Доминика обвела рукой пространство коридора. – Очередь из благодарных, включая меня, была бы бесконечной. Только что толку? Люди не ценят доброту и быстро о ней забывают.

– Я помню, – твердо сказал Зубов. – И когда-нибудь отплачу адмиралу Василькову тем же.

– Только постарайтесь не быть слишком добрым, когда будете гоняться за ним по всему ближнему и дальнему космосу, – нахмурилась Доминика, почувствовав упрек в свой адрес в последней фразе собеседника. – Иначе никогда его не поймаете, а это чревато последствиями.

– О чем вы?

– О том, что командующий Дессе становится очень неблагосклонным к людям, которые его подводят, – многозначительно произнесла вице-адмирал, явно со знанием дела. – Эта операция по поимке императора в случае успеха принесет вам огромные бонусы и возможно даже восстановит вашу репутацию в глазах общества.

– Плевать мне на репутацию и на общество! – не сдержался Зубов.

– Это только слова, – усмехнулась Доминика Кантор. – Ни на кого вам не плевать. И вы прекрасно понимаете – это ваш последний шанс. Задумайтесь, что будет в случае неудачи? Боюсь, захват мальчишке-императора является для вас последней надеждой.

Теперь уже Демид был явно задет её словами, но внутренне признавал их правоту. Поэтому промолчал, не став спорить.

– Я сожалею о том, что произошло, – сказал он уже на взлетной площадке, стоя у офицерских шаттлов.

– О чем именно? – удивленно спросила Доминика.

– О том, что вы пострадали, о том, что потеряли человека, которого любили, о том, что сейчас не можете быть рядом с ним, – Демид говорил сбивчиво, стараясь подобрать правильные слова.

К его изумлению, вместо печали он увидел на лице Доминики лишь саркастическую усмешку.

– Не стоит обо мне переживать, господин контр-адмирал, – холодно произнесла она, направляясь к своему челноку. – Все, что вы перечислили, больше не имеет для меня никакого значения. Совершенно никакого…

Демид был ошарашен её словами. Он молча опустился в кресло второго пилота своего шаттла и долго сидел неподвижно, погруженный в размышления. Челнок Доминики Кантор давно покинул ангар, а Зубов все не отдавал никаких распоряжений.

– Возвращаемся на наш флагман, господин контр-адмирал? – осторожно спросил пилот.

– Что? – Демид очнулся от своих мыслей. – Нет… Летим в жилой модуль космической крепости Кронштадт.

– Слушаюсь. Какой терминал?

– Центральный корпус. Там, где размещались императорские покои.

Челнок покинул просторный ангар авианосца «Петр Великий» и направился к громаде орбитальной крепости, находившейся совсем недалеко в пределах видимости невооруженным взглядом. «Бело-синие» дивизии сейчас стояли на внешней орбите Санкт-Петербурга-3, поэтому полет занял буквально минуты. Пройдя через открытые пневмо-ворота, маленький шаттл оказался внутри «сферы» Кронштадта.

Зубов хорошо знал расположение помещений в жилом модуле – не так давно он сам был здесь и участвовал в событиях вокруг императора. Теперь контр-адмирал надеялся найти хоть какие-то зацепки, способные навести на след беглецов.