Я улеглась на спину, согнув ноги, поставила сумку на живот.

— Э-э-э. К-хм, тут... ну. — Киселев кинул мимолетный взгляд на меня, я рассматривала коробочку презервативов и пыталась понять, благодарить или обидеться.

— Положи обратно. Ты что, не знаешь где право? — смеялся он, глядя на мое раскрасневшееся лицо. — Другой карман.

— На сумке не написано, какой карман правый, а какой левый. Если взять стороной с замком, тогда право, а если с карманами, то лево, — зачастила я, оправдываясь.

Услышала возмущенное сопение с водительского сиденья.

— Да открой уже нужный карман, — рыкнул Киселев.

— Тут телефон чей-то… — произнесла я.

— Боже, в кого ты такая несообразительная? Как еще в универ поступила... Твой телефон. Подарок!

— О-о-о. Спасибо! Но, я не могу принять, это дорого. — Я с вожделением смотрела на новый аппарат. — Мне нечего подарить тебе взамен.

— А я ничего и не прошу. Ты видела свой кирпич, ты им гвозди забиваешь или орехи колешь?

— От хулиганов отбиваюсь, — обиженно пробормотала я, не сводя глаз с нового золотистого телефончика.

— Вот и оставь его себе в целях самозащиты, ну, или для массы, чтобы в лифте не застрять. А новый будет для эстетического наслаждения и функционал по назначению: звонки, эсэмэски, игрушки — пары коротать, фотки. Будешь отчитываться, что ела, с кем гуляла.

Я фыркнула на последнее замечание. Уж гулять я точно ни с кем не собиралась.

Горный пейзаж начал меняться, повороты дороги уже не были такими крутыми, и я села на переднее сиденье.

— В автобусе бы точно укачало, — пожаловалась, не выпуская телефон из рук.

— Да ты и так зеленая, леденец есть какой? А то испортишь салон, — Киселев смеялся надо мной.

— Вот будешь издеваться, из принципа испорчу. — Я закинула леденец в рот и, чуть поразмыслив, сунула и Киселеву лимонную конфету, чтобы молчал больше. Голова еще немного гудела, я дышала глубоко через нос, стараясь подружиться с организмом.

— Спасибо. — Лёня покосился на меня. — Ты не сиди без дела, симку переставь, копируй номера. В общем, обживайся.

Конфета не уберегла меня от прослушивания нанайских напевов в стиле «Что вижу, то пою», в исполнении Леньки. Моего терпения хватило ненадолго, и через пять минут я сунула ему еще одну конфету, тонко намекая, что концерт затянулся. Киселев быстро прожевал и затянул: «Вот корова идет, а за ней вторая, а за ними еще много коров. КамАЗ проехал, вонючий жутко». Я тщательно скрывала улыбку, но не сдержалась и рассмеялась в голос.

— Хватит, я начинаю жалеть, что еду не автобусом.

— Ты только скажи, я тебя высажу.

— Некрасиво угрожать девушке в беде, — ответила я, не поднимая головы от экрана смартфона.

— Некрасиво прерывать выступление. — Киселев обиженно надул губы и замолчал.

Я подразнила перед его лицом следующей конфетой в знак применения, он упрямо сжал губы и пытался увернуться. Не стала уговаривать и съела сама, а рядом послышался вздох огорчения.

За время дороги я успела подремать и рассказать пару студенческих историй, расспросить о Москве и друге, к которому, якобы, направлялся Киселев. Так и не поняла, он действительно существует или у Лёни знатный талант к вранью.

***

— Так, дай-ка угадаю, твоя комната на последнем этаже, верно? — Киселев рассматривал четырехэтажное общежитие, припарковавшись напротив.

Я хихикнула в ответ.

— Бинго!

— Знал же, что где-то подвох. Ну, пошли. — Киселев резко затормозил около багажника. — Знаешь, я передумал, не такой я и добрый самаритянин. Услуга за услугу. — Выгружал сумки и пакеты. — Познакомишь меня с самыми красивыми девушками общаги? — Посмотрев на мое недовольное лицо, добавил: — Ну, или сама таскай компоты на четвертый этаж, — закончил и растянулся в улыбке.