– Пожалуй, он выбрал не самую подходящую публику, – на ухо мне сказала Ева.

– Точняк, вообще мимо! – уверенно кивнул я. – Надо познакомиться с этим парнем.

Ева ничего не ответила. Прижалась ко мне крепче и глубоко вздохнула. И я ее отлично понимал. Едва пробивающаяся сквозь окружающий трэш песня прямо за душу цепляла. К концу даже ком к горлу подступил, что со мной не так часто бывает. Обычно такие эмоции я чувствовал, когда «ангелочки» как-то особенно сильно и пронзительно выступали. Но сентиментальные слезы радости подступали не от их музыки, а скорее из-за радости за моих ребят. Радости за них.

А тут – песня пробрала, надо же.

Вторую он запел без перехода. Это тоже был блюз. На этот раз речь шла про дорогу на поезде и безлюдный перрон незнакомой станции. Куда герой сбежал от чего-то злого и плохого, чтобы начать там новую жизнь. И это у него, разумеется, не получилось, потому что сбежать от себя нельзя. А он и есть то самое главное зло в его жизни.

Он опустил гитару, грустно усмехнулся, отвесил короткий поклон.

На сцену тут же вывалились семеро обрыганов следующей группы. А наш с Евой герой спустился вниз.

– Пойду его поймаю! – сказал я, но замер и покачал головой. – Вместе пойдем.

Оставлять Еву одну хотя бы на пару минут мне не хотелось.

– Эй, мужик, стой! – мы с протолкались через тусящих музыкантов, бухающих в ожидании своей очереди. Я еще мимоходом удивился, как их дофига на самом деле. Не то, чтобы больше, чем зрителей, но прямо немало.

– Ну? – давешний музыкант уже застегнул пальто и натянул на уши вязаную шапку. Гитара в чехле закинута за спину. Лицо угрюмое и непроницаемое.

– Привет, я Вова, – сказал я. Кивнул в сторону Евы. – А это Ева, моя девушка. Мы в восторге от твоих песен.

– Странно, – губы его скривились в горькой усмешке.

– Очень понравилось! – подтвердила Ева. – Как вас зовут? Можно с вами познакомиться?

– Не думаю, что это хорошая идея, – он покачал головой. Такая дремучая тоска в голосе и интонациях.

– Мы так просто не отступим, – заявила Ева. – Проследим за вами до дома и будем караулить у подъезда!

– Ах, у подъезда… – он усмехнулся. На этот раз не так тоскливо, как в первый раз. – Что вы здесь делаете такие чистенькие маменькины детки?

– А, долгая история, – махнул рукой я. – Точнее, история короткая и неинтересная.

– Велиал, да отвали ты от этого гардемарина! – какое-то патлатое убожище повисло на моем плече. Возможно, я его где-то даже видел, но не счел нужным запоминать. – Давай лучше бахнем с нами, а?

– Точно, – ухмыльнулся я. – Обязательно бахнем. Весь мир в труху. Но потом.

Я легонько оттолкнул воспылавшего ко мне дружелюбием рокера, тот покачнулся и проследовал по прямой траектории к другому такому же говнарю и сунул ему в руки бутылку без этикетки. Которую до этого пытался вручить мне.

– Предлагаю пообщаться снаружи, – сказал я.

– Велиал? – переспросил наш музыкант. – Демон-обольститель, не знающий жалости? Так он тебя назвал?

– Типа того, – кивнул я. – Сейчас буду предлагать подписать кровью договор. Страшно?

– Да мне уже нечего бояться, – как-то потерянно сказал музыкант.

Но отмазываться от знакомства больше не стал. Мы выскользнули наружу и в молчании отошли на несколько шагов, к засыпанной майским снегом лавочке.

– Итак, знакомимся? – сказал я, пытливо глядя на него. Явно какая-то драма у человека случилась. Тоскливой безысходностью сквозили не только его песни, но и он сам.

– Вадим, – просто сказал он и протянул руку.

– Не местный? – предположил я, отвечая на пожатие.

– Из Москвы приехал, ага, – усмехнулся он. – Что, так заметно?